Причины срыва соглашения приводятся разные. Значительная часть авторов считают главной из них сохранение С. Петлюры в составе Директории[713].

Французское командование действительно придавало большое значение изменениям в персональном составе Директории. Рассматривались разные варианты: полная замена всех ее членов, временный выход С. Петлюры, введение в состав Директории генерала М. Грекова, «хлеборобов» (Григоренко), «великороссов» и др.[714] При любой комбинации Директория должна была быть максимально «послушным» для Антанты органом. И если бы интервенты имели в Украине реальную силу (как весной – летом 1918 г. австро-германские оккупанты), могли предоставить УНР настоящую помощь (а не блефовали, что становилось все более очевидным), украинское руководство, скорее всего, обнаружило бы нужную лояльность и оперативность.

Однако в Винницу, где находились Директория и Совет народных министров УНР, поступали объективные сообщения об ухудшении положения интервентов в Одессе, что не вызывало в украинских кругах большого энтузиазма для спешного выполнения французских требований.

Лидеры УНР убедились в главном: Франция не сможет оказать Украине немедленную помощь, даже если соглашение будет подписано. К этому выводу пришел после двух месяцев переговоров с французами даже генерал М. Греков. Независимо от дипломатических успехов на переговорах Антанта, по его мнению, даже при желании не могла оказать никакой реальной помощи Директории; десант в Одессе был настолько незначителен, что не мог удержать даже саму Одессу; оружия и одежды для украинских военных французы также не имели; воинские части в Румынии – «больше болтовня»[715].

С другой стороны, украинская армия переставала быть для французского командования привлекательным союзником, ведь в конце зимы – начале весны она с большой натугой только оборонялась и все равно отступала под ударами большевистских войск. В результате терялся взаимный интерес, ранее вызывавший притяжения с обеих сторон к подписанию соглашения.

Кроме того, небезосновательны сомнения в искренности французского командования вообще в деле достижения соглашения с украинцами. Создается впечатление, что Франция планировала ограничиться отношениями, которые позволили бы ей использовать украинские вооруженные силы и одновременно ни к чему ее не обязывали. Как отметил Бертело в разговоре с российскими представителями 13 февраля, касаясь переговоров с украинцами, д’Ансельму «было приказано ничем себя не связывать; твердых обещаний петлюровцы от французов не получили…»[716]

Не очень определенной, последовательной была позиция правительства Франции относительно интервенции на юге России. Создается впечатление, что правительство в целом мало интересовалось развитием событий и предоставило французскому командованию в Одессе право действовать по собственному усмотрению. Неудивительно, что поведение французского правительства в Украине стало предметом острой критики со стороны парламента Франции уже в конце марта 1919 года. 24 марта в палате депутатов состоялись дебаты по поводу ситуации в Одессе. Депутат Лафон, критикуя правительство, заявил: «Вы сейчас цепляетесь за украинцев… Вы цепляетесь за генерала Петлюру, который, кажется, был малоизвестен правительству, когда я говорил о нем в декабре. Вы достигли прогресса, но вы цепляетесь за Петлюру в момент, когда он разбит, когда он больше не существует, когда его армия не получает никакой поддержки от французских войск, находящихся в России…» Далее Лафон обвинил министра иностранных дел С. Пишона в подтасовке информации об украинцах, которую тот предоставлял. В конце концов депутат решительно подчеркнул: «Украинские крестьяне стали большевиками благодаря вашей политике; самый большой большевистский агент в Европе – это французское правительство»[717].

Обвинение С. Пишона поддержал депутат Ф. Буйон: «В то время как мы хотели в декабре вести переговоры с представителями Украины, Энно было разрешено публично распространять высказывания, которые были настоящей декларацией войны… Украинская проблема является деликатнее всех других… Как вы можете хотеть, чтобы перед лицом распространения большевизма они не требовали своей независимости?.. Больше года Украина предлагает союзникам свою помощь против нашествия большевиков, ее представители сделали все попытки заинтересовать союзников в этом деле. Уже год, как Украина ведет войну; ей достаточно дать оружие, и она будет спасена. Вся российская проблема, таким образом, изменится…»[718]

С другой стороны, с критикой политики правительства выступили и сторонники А. Деникина, назвав ее слишком «украинофильской», а генерала д’Ансельма и полковника Фрейденберга обвинили в деятельности в пользу украинцев[719].

Следует отметить, что в то время, когда разворачивались упомянутые дискуссии, об украинцах говорили уже больше в прошедшем времени, ведь украинская армия была почти разбита, а совместный российско-украинский антибольшевистский фронт не удалось создать. Здесь сказалась ориентация Франции прежде всего на белое движение. В ответ на запрос генерала д’Ансельма Париж телеграфировал командованию в Одессу, приказывая «делать общее дело с русскими патриотами». То есть выбор был сделан в пользу Добровольческой армии. Разъясняя политику Франции, министр иностранных дел С. Пишон в письме французскому послу в Англии Комбону 23 марта писал: «Расчленение нашего союзника не может быть конечной целью нашей политики, поэтому мы не можем поощрять это расчленение. Пока ни одна из частей России не может гарантировать собственного существования и развития, наша политика (в южной России) должна основываться на одной силе, здесь существующей – Добровольческой армии, хотя она и является посредственной»[720].

Недостаток союзнической поддержки, отказ направить в Украину воинское пополнение заставили премьер-министра Франции Клемансо, парламент принять решение о прекращении интервенции[721].

Для французских политиков и военных стало очевидным, что план интервенции, ориентированный преимущественно на внутренние силы Юга России, не оправдался. Решение об эвакуации союзных сил из Украины в значительной степени связывалось с поражениями армии УНР и потерей украинским правительством, Директорией своей территории.

Следовательно, становится понятным, что все усилия С. Петлюры, сил, которые он олицетворял и возглавлял, добиться помощи от Антанты потерпели полный крах. Собственно, они с самого начала были обречены на неудачу. Да и весь ход переговоров не давал оснований для малейшего оптимизма. Упорное, абсолютно лишенное гибкости настаивание на субъективно выбранном варианте, при ограниченном учете многообразия действия разнонаправленных факторов, без поиска альтернативных путей (нередко в дипломатии это один из элементов давления на партнера) обернулись не только личным фиаско фактического лидера государства, но и огромными испытаниями для всего его народа.

Многие историки – «поклонники» украинской власти, адепты С. Петлюры и сегодня сокрушаются по поводу «необъяснимых» действий, точнее, практических, конструктивных действий со стороны Антанты в деле помощи становлению, укреплению Украинской Народной Республики. Дескать, это было критически нужно и важно не только украинцам, но и всей Европе, всему цивилизованному миру, которым угрожала «большевистская чума». Однако изложенные выше факты больше свидетельствуют о другом.

Антанта, конкретнее Франция, в чью сферу интересов и влияния, согласно тайным соглашениям, входила Украина, не только изначально не хотела, но, даже если бы проявилось максимальное желание, не могла бы чего-то