Шрифт:
Закладка:
Так закончилась работа Института, в течение десяти лет занимавшегося распространением идей объективизма. Журнал «Объективист» переехал в новый офис, а имущество Института была вывезено и распродано.
Ярость писательницы по отношению к Натаниэлю не только не ослабевала, но, напротив, усиливалась. Несмотря на обещание посвятить увольнению Натаниэля лишь один абзац, она написала об этом целую статью длиной в 53 абзаца (!), обвинив его не только в «иррациональном и аморальном» поведении, но и даже в финансовых махинациях. Барбара тоже получила свою порцию обвинений – в сознательном сокрытии фактов безнравственного поведения Натаниэля. Брэндены опубликовали свою версию событий отдельной брошюрой, которую озаглавили «В качестве ответа Айн Рэнд» и разослали читателям журнала «Объективист».
Так печально завершились отношения писательницы и двух ее ближайших учеников, продолжавшиеся без малого 20 лет. Если с Барбарой Айн всё же встретилась много лет спустя и даже дружески поговорила с ней, то с Натаниэлем не виделась никогда. Большинство преподавателей и студентов расформированного Института перестали с ними общаться. Вскоре после конфликта, не выдержав напряженной атмосферы Нью-Йорка, переполненного ненавидящими их объективистами, Натаниэль с Патрицией и Барбара с учителем танцев Робертом Беролом уехали в Лос-Анджелес. Там они продолжали общаться, однако уже не так тесно, как раньше.
Натаниэль стал успешным психологом, автором многих книг, одна из которых, «Психология самоуважения», вышла тиражом более миллиона экземпляров. Уже после смерти Айн Рэнд он написал книгу «Судный день», в которой рассказал о взаимоотношениях со своим ментором и идейной вдохновительницей. Они с Патрицией поженились в 1969 году, но счастливый брак оборвался трагической смертью Патриции в 1977-м. Барбара продолжала разделять идеи объективизма и преклоняться перед Айн Рэнд и после их разрыва, более того – начала собирать материалы для ее биографии. Ее знаменитая книга «Страсть Айн Рэнд», опубликованная в 1986 году, уже после смерти основательницы объективизма, – первая биография писательницы, из которой стали известны многочисленные подробности ее жизни, а также история взаимоотношений с Натаниэлем и самой Барбарой.
Без Натаниэля
Несмотря на ликвидацию Института, популярность идей Айн Рэнд ничуть не уменьшилась, а даже в известной степени выросла. Ближе к концу 1968 года она стала приходить в себя и вновь обретать силы жить и работать. Первые два года она постоянно думала о Натаниэле и о том, почему же всё случилось. Неужели он изначально не испытывал к ней чувств и только использовал ее имя и связи? Почему этот молодой и талантливый сторонник ее философии не смог воплотить ее идеалы в реальной жизни? Быть может, она сама была виновата в произошедшем? Месяцами она обдумывала эти вопросы и обсуждала их с близкими людьми, не находя ответа.
Айн ни в коем случае больше не хотела создавать формальную структуру, похожую на Институт Натаниэля Брэндена. Тем не менее с ее разрешения в Нью-Йорке продолжались курсы, излагающие ее философские и политические теории. Аллан Блюменталь читал лекции по музыке, Генри Хольцер – по юриспруденции, Мэри Энн Рукавина-Шьюрс – по искусству, Леонард Пейкофф – по метафизике и эпистемологии.
Именно Пейкофф (р. 1933), прекрасный лектор, стал теперь выполнять функции главного глашатая объективистских истин. Ему было уже хорошо за тридцать, но он выглядел значительно моложе своего возраста: симпатичный молодой человек в очках. По мнению Энн Хеллер, подобно младшему сыну, выходящему из тени своего старшего брата (то есть Натаниэля Брэндена), Пейкофф взял на себя ответственность за физическое и эмоциональное состояние стареющей писательницы. Он всецело посвятил себя Айн Рэнд, считая ее самым великим интеллектуалом планеты. Когда Леонарда попросили сравнить то, что он узнал от своей наставницы, со знаниями, полученными в школе, он ответил: «Это всё равно что сравнивать… посещение балетного представления в оперном театре “Метрополитен” с жизнью в Освенциме».
А вот еще одно характерное для него высказывание: «Если взять весь мой разум, какие бы рациональные знания у меня ни были, то он на девяносто восемь процентов состоит из знаний, почерпнутых от нее (Айн Рэнд. – Л. Н., М. К.), а один-два оставшихся процента – это просто исторические сведения, полученные за четырнадцать лет обучения в университетах». Она называла его «русским» ласкательным именем Леонуш, но периодически впадала в ярость от его ошибок или недосмотра. Однако ее гнев и оскорбления, казалось, только усиливали платоническую любовь Леонарда. Один из рэндистов, близких к писательнице, признавался Энн Хеллер: «Иногда она попросту вытирала им пол… В конце концов я сказал ему: “Как ты можешь позволять ей делать это?” Он ответил: “Я позволил бы ей наступить мне на лицо, если бы она того захотела”». Его преклонение перед писательницей было так велико, что он вопреки очевидности отвергал все слухи о ее романе с Натаниэлем и впоследствии навсегда разорвал отношения со своей кузиной Барбарой Брэнден. При этом, насколько нам известно, отношения между Айн Рэнд и ее вторым протеже никогда не имели романтического или сексуального подтекста.
Забегая вперед, скажем, что за беспрекословное следование идеалам объективизма Пейкофф заплатил высокую цену. Будучи профессором философии в Нью-Йоркском университете и Бруклинском политехническом институте, он, несмотря на предупреждения со стороны администрации, не удержался от попыток обратить своих учеников к идеям Айн Рэнд – и в результате потерял должности в обоих учебных заведениях. К середине 1970-х годов его университетская карьера была закончена; из-за догматизма и участия в шумных процессах против коллег, не признававших взгляды Айн Рэнд, его больше нигде не хотели брать на преподавательскую работу.
В 1969 году Айн впервые после разрыва с Натаниэлем опубликовала сборник «Романтический манифест: Философия литературы» («The Romantic Manifesto: A Philosophy of Literature»), составленный только из ее статей. Писательница попыталась с философских позиций осмыслить процесс литературного творчества, а также сформулировать собственную романтическую концепцию искусства, не имеющую ничего общего с романтизмом XIX века. Айн высказала свои экстравагантные и резкие взгляды на мировую литературу – к примеру, объявила Виктора Гюго самым великим писателем человеческой цивилизации, а «Анну Каренину» – самым вредным произведением мировой литературы. Заканчивалась книга художественным рассказом «Самая простая вещь на свете», написанным еще в 1940 году, о нелегкой стезе писателя. У сборника нашлись почитатели, но в коммерческом смысле он был значительно менее успешным,
