Шрифт:
Закладка:
78
Как поясняет Браун, слово «язычник» происходит от христианского употребления слова paganus в конце четвертого века. Хотя первоначально оно означает «участник второго сорта», Браун пишет, что в начале пятого века оно получило дополнительную коннотацию и стало обозначать обитателей деревни, живущих в pagus, – таким образом, «образованные политеисты, значимые горожане и даже члены римского сената узнали, что их религия – это религия деревенщин… подходящая только для горстки крестьян» [Brown 1997: 35–36]. В этой книге я использую слово «язычник» для отражения его общепринятого значения на рубеже двадцатого века: того, кто поклоняется богам – в частности, богам греко-римского пантеона – иным, чем в иудейско-христианской традиции.
79
Доминик Ливен пишет: «В одном важном отношении Советский Союз может считаться последователем римской христианской имперской традиции, сочетая огромную власть и территорию с потенциальной универсальной и монотеистической религией» [Lieven 2000:11]. Описывая доктрину Москвы как Третьего Рима, Ливен утверждает: «Ни эта доктрина, ни принятие царем двуглавого орла и других византийских символов не означало каких-либо притязаний на бывшую территорию Византии, не говоря уже о византийской традиционной идеологии универсальной империи» (op. cit., 237). Однако позднее для русских, озабоченных на рубеже двадцатого века вопросами духовной и мировой империи (интерес к «возвращению» Стамбула, или Царьграда, был особенно высок во время Первой мировой войны), они значили именно это.
80
Приводится в [Зернов 1963: 87].
81
Андрей Белый в [Блок 1980, 1: 207].
82
Елизавета Кузьмина-Караваева в [Блок 1980, 2: 62].
83
Пробштейн Я. Плавание в Византию // Флейта Европы. Американский сетевой поэтический альманах 2008. № 5. URL: http://www.igraigr.com/paund-5. htm (дата обращения: 12.12.2021).
84
По этим двум причинам я с неохотой вынуждена была отказаться от рассмотрения поэзии акмеиста Осипа Мандельштама по римской тематике; она несомненно знакома читателям как неотъемлемый элемент его творчества и тщательно анализировалась в различных исследованиях. См., к примеру, [Terras 1966:251–267; Przybylski 1987:11–44; Freidin 1987] и сборник [Лекманов 1995].
85
Мережковский Д. С. Полное собрание сочинений Д. С. Мережковского: в 24 т. Т. 23. М.: Изд. Тов-ва И. Д. Сытина, 1914. С. 160. (Далее, если не указано иное, ссылки на это издание будут указываться в круглых скобках с указанием номера и страницы. – Примеч. ред.)
86
Первый роман трилогии был изначально напечатан под названием «Отверженный» в журнале «Северный вестник», № 1–5 (1895), так как Мережковский не хотел обозначать своего Юлиана как Отступника; затем роман был опубликован как отдельная книга: сперва в 1896 году под тем же названием, а потом в 1902 году под новым заглавием, которое известно сегодня. Вторая часть трилогии появилась частично в журнале «Начало», № 1–2, 4 в 1899 году под заглавием «Возрождение», а затем целиком была напечатана под нынешним названием в журнале «Мир божий», № 1-12 (1900), и наконец в виде книги в 1901 году. Третья часть была опубликована в журнале «Новый путь», № 1–5, 9-12, в 1904-м, в «Вопросах жизни», № 1–3 (1905) и затем в виде книги в 1905 году.
87
Сравнения с Сенкевичем и Золя, к примеру, можно найти в [Оболенский 1896:261]. Флобер и Франция упоминаются в мемуарах жены Мережковского Зинаиды Гиппиус [Гиппиус 1990: 339]. Все три романа были переведены наряд иностранных языков. «Юлиан Отступник» был переведен на английский, французский, немецкий, итальянский, польский и испанский; следующие два романа были также переведены на многие языки, хотя «Петр и Алексей» был менее популярен, чем два предшествующих произведения. См. [Пайман 1998].
88
Другой читатель написал (не точно, как отметил не впечатленный его письмом Буренин): «До настоящего момента не было русских романов об иностранной жизни, и сегодня больше никто их не пишет». О сложных взаимоотношениях между Бурениным и писателями-модернистами, включая Мережковского, см. [Пайман 1998].
89
В своих мемуарах Любовь Блок написала, что ее муж Александр Блок настоял, чтоб она прочитала романы Мережковского (Любовь Менделеева-Блок, «И быль, и небылицы о Блоке и о себе»). Люси Фогель подчеркивает влияние романа Мережковского «Леонардо да Винчи» на концепцию Блока о художниках эпохи Возрождения и полагает, что Блок отождествлял себя с Леонардо Мережковского [Vogel 1973:108–109]) Об отношениях Блока и Мережковского см. [Минц 2000: 541], а также [Pyman 1984:237–270]. Интересное исследование на тему влияния третьего романа Мережковского на стихотворение Мандельштама «На розвальнях» см. [Freidin 1987: 115–117]. Модернистская трилогия Мережковского проложила путь романам Федора Сологуба и Андрея Белого. Л. А. Колобаева отмечает также влияние Мережковского на роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», а также на работы Юрия Тынянова, Марка Алданова и А. Н. Толстого [Колобаева 1991: 452].
90
Награду получил собрат Мережковского по эмиграции Иван Бунин. После захвата власти большевиками в 1917 году, положившего конец мечтам о духовных основах революции, Мережковский и Гиппиус уехали из Советского государства в 1919 году.
91
Гиппиус описала в своих мемуарах трудности, с которыми столкнулся Мережковский, пытаясь опубликовать свой первый «исторический роман в новом стиле» [Гиппиус-Мережковская 1990: 327].
92
Однако тот же обозреватель выразил убежденность в том, что «Юлиан Отступник» был «одним из самых значительных явлений нашей литературной жизни за последние пять лет». (Новые книги. Д. С. Мережковский. «Отверженный». Роман в двух частях // Русское богатство. 1895. № 11. С. 60–64.)
93
Буренин также утверждал в своем обзоре «Леонардо да Винчи», что русскому писателю стоит придерживаться русских тем [Буренин 1901: 2].
94
Едкий обзор Скабичевского вышел после появления всего трех глав романа «Леонардо да Винчи». Подчеркивая незначительность произведения и намекая на отсутствие таланта у Мережковского, Скабичевский сравнил его с малоизвестным Нестором Кукольником [Скабичевский 1899: 2]. Со своей стороны Мережковский критически отозвался о Скабичевском,
