дышать. В его слова так отчаянно хотелось поверить, но вдруг он врал? Не слишком ли он хорош собой, чтобы по-настоящему влюбиться в такую, как она? Для Са Ран же он просто незнакомец! Было вполне возможно, что его истинная цель — посмеяться над ней.

Са Ран так резко подскочила, слово испугавшись выстрела.

— Уходите, господин Соль. Спасибо, что помогли развеять слухи, но не думаю, что у нас остались поводы для встреч. Поэтому… — она замялась, но закончила решительно, — … до свидания, — и, уважительно поклонившись, убежала.

Когда её фигурка исчезла за стеной, Хи Гук без тени злобы пробубнил себе под нос:

— Что с ней не так?.. Неужели у этой красотки проблемы с самооценкой? Нет поводов для встреч, значит? — он с азартом усмехнулся. — А я думаю, что один всё-таки есть…

* * *

Когда в пятницу вечером Ши Хёку пришло подтверждение, что он уволен из «JeonRed Flower», страху его и ужасу не было предела. В тот момент он только спустился со второго этажа, чтобы приготовить ужин, но вместо этого тяжело опустился на диван. Голова его стала чугунной, а перед глазами всё поплыло, заплыв туманом.

Ши Хёк мог бы обвинить компанию в клевете и постараться доказать, что ничего не плагиатил, однако на самом деле он не мог, потому что частично и правда своровал идею этих дурацких губных помад. Он полагал, что идея его не настолько гениальна, чтобы ей так заинтересовалась, но с помощью этого проекта он вполне мог получить повышение. Если бы только Чон Чжун У не влез, не занял пост руководителя, то всё определённо было бы так, как планировал Ши Хёк…

В четверг сразу после совещания совершенно разбитый Ши Хёк спустился на подземную парковку, запрыгнул в свой тёмно-серый мерседес и несмело бросил заплаканный воспалённый взгляд на подарок для Мин Хи, лежащий в обманчивом умиротворении на соседнем сиденье. Он купил для неё набор по уходу за волосами, потому что знал, как сильно она любила свои чудесные волосы, но теперь сомневался, что когда-нибудь подарит его. Тем не менее он представлял счастливую улыбку и блестящий от радости взгляд Мин Хи, когда он всё же вручит ей подарок, и это спасало его от бездонной пустой пропасти.

Ши Хёк убито прижался затылком к спинке сиденья и зажмурился так, будто его пытали. У него раскалывалась голова и горела грудь от непонимания, что ему надо сделать, чтобы его не уволили, но ничего не приходило на ум. Он чувствовал себя таким тупым и жалким! И как только он допустил, чтобы Чон Чжун У обошёл его? Ну уж нет!

— Это ещё не конец, Чон Чжун У, — процедил Ши Хёк со всей злобой, что долгим временем копилась в нём, подобно яду.

А теперь, сидя в оглушающей тишине посреди огромного, но пустого дома, Ши Хёк едва ли не впервые в жизни ощутил себя таким одиноким, словно никогда ни с кем не разговаривал. Но ведь ему и правда некому было позвонить или написать. Разве что Им Мин Хи, но Ши Хёк не хотел показаться ей жалким. Неужели до этого момента его жизнь была не такой уж и плохой?

Ши Хёк около часа тупо пялился в потолок, растёкшись на диване. Он знал, что ему потребуется всего пара дней, чтобы прийти в себя, но рука его то и дело тянулась к телефону, упавшему на пол. Им Мин Хи… Вот бы она была здесь. Вот бы она жила с ним, как его женщина… Он грезил о её ласковых, тёплых объятиях. Совсем таких же, как она сама.

Ши Хёк всё смотрел и смотрел в этот белый потолок, и проваливался в другие миры, у него кружилась горячая тяжёлая голова, словно мучила высокая температура. Но Ши Хёк был абсолютно здоров.

Можно было посчитать, что был он так глуп, что даже ничего не чувствовал, но быть может он чувствовал даже сильнее обычных людей. Он так любил, что едва не сгорал изнутри из-за страсти, подобной пламени. Он так ненавидел, что мог решиться на хладнокровное убийство, как отец. Но Ши Хёк пожелал бы вовсе не знать, что такое эмоции и чувства. Он хотел, чтобы глаза его всегда были сухими, как безжизненные озёра, чтобы голос его всегда звучал одинаково, а сознание всегда было пустым и лёгким, как у птицы. Но он ничего не выбирал, и ему оставалось лишь одно — справиться с собою и обрести силу и власть, в которых он так отчаянно нуждался.

Глава двадцать третья

Видео с корпоратива

Ю Го Ён выскочила из кабинета, чтобы сообщить подчинённым радостное известие.

— Сегодня вечером уходим на час пораньше! Я объявляю корпоратив в честь моего повышения! Я теперь ваша начальница! Ю-ху-у-у!

Ким Со Юн и Сон Дон Ёль скривились и обменялись мрачными взглядами. Мин Хи же улыбнулась и ещё раз поздравила Го Ён.

— Я — лучшая сотрудница отдела разработки, а вы ещё пытались с этим спорить!

— Никто не пытался, руководитель Ю, — пробубнил из-за компьютера Пак Нам Ги, убитый всей этой историей про Са Ран и Соль Хи Гука. — Я вот даже не сомневался, что именно вас выберут.

Со Юн демонстративно хмыкнула, не отвлекаясь от ковыряния в компьютере и громко щёлкая мышью. Го Ён, проигнорировав её, попросила подняться Хан И Пёна и радостно добавила:

— Но этот корпоратив ещё и в честь нашего нового коллеги! Похлопаем ему!

Все весьма жиденько поаплодировали, а Хан И Пён с неловкой физиономией криво поклонился.

— Кстати, — встрепенулась Го Ён. — А где Са Ран опять пропадает?

Мин Хи обернулась на пустующий стол подруги. Он выглядел так одиноко! После беседы с Хи Гуком Са Ран попросила Мин Хи дать ей немного времени, но прошло уже несколько дней, а она так и не предложила поговорить и, на что надеялась Мин Хи, помириться. В тот день Са Ран отпросилась и ушла пораньше, а во вторник и вовсе взяла отгул. Всю же среду она держалась отстранённо и, очевидно, не была намерена разговаривать.

— Мин Хи, поищешь её? Вдруг что-то случилось, — обратилась к ней с просьбой Го Ён.

— Конечно, руководитель Ю! — оживилась Мин Хи и пулей вылетела из офиса.

Пак Нам Ги, лихорадочно поправив очки на переносице, проводил её взглядом из полузакрытых век, будто не выспался. Он бы и сам побежал за Са Ран, ведь слухи не подтвердились, вот только поверить в её невиновность ему было тяжело.