секунду в него хлынул неудержимый поток энергии. Он запитал заклинание и, когда процессия вышла на более-менее широкое место, повозка вспыхнула, словно поленница дров, облитая маслом. Жаркое пламя мгновенно объяло мёртвые тела и устремилось ввысь. Пара лошадей тянущих этот своеобразный катафалк громко заржала и в надежде избежать объятий всепожирающего огня, рванула вперёд. Вороной дестирэ, на котором ехал инквизитор, встал на дыбы и так же отбежал подальше. Толпа отхлынула от горящей повозки и началась жуткая давка. Разумные люди прижимались к стенам, но таких оказалось немного. В основной массе горожане мчались напролом и сминали ряды стражников, поставленных для создания коридора для проезда процессии.

Рыцаря и «ванна» влекла толпа, которая пронеслась над местом падения инквизитора. Жора попытался задержаться над телом, но неудержимый напор людской массы лишил его такой возможности. Он громко выругался, так как хотел забрать трофейные браслеты, но Георгий его не слушал. «Ванн» схватил рыцаря за шиворот, и кое-как затащил спутника в какой-то переулок. Отдышавшись, Георгий спросил:

— Вы знали, что будет именно так?

— Нет! Что я совсем дурак лезть под ноги обезумевшей толпы?

— А что вы говорили по поводу браслетов? — спросил Георгий.

— У демоницы должны быть артефакты с пространственным карманом, — ответил Жора. — Вот я и захотел поискать их у инквизитора…

— С вашей головой всё в порядке? Если бы кто-нибудь из толпы заметил, что вы капаетесь в вещах почти народного героя, началась бы такая буча! — негодовал Георгий. — Костонтис, сделайте доброе дело, умерьте разыгравшуюся алчность.

— Да, простите, — опустив глаза, ответил он. — Но, по крайней мере, теперь этот червяк не сможет призывать демонов.

— Вы уверены?

— Я его добил, — пояснил Жора.

— Скажите, а у вас точно в роду нет демонов?

— С чего это вдруг?

— Ваше коварство и алчность, наряду с великолепными физическими данными, — пояснил Георгий.

— Я маг огненной стихии! А она коварна, непредсказуема и с большим удовольствием пожирает всё больше и больше угодий. Если вас не устраивают мои методы, давайте разбежимся, пока не стало слишком поздно, — мгновенно разозлился Жора. Он понимал, что сильно рискует, но гнев рвался наружу и ему хотелось доказать себе, что он не боится Георгия.

— При чём тут методы? Вы подвергли опасности всю операцию, — зарычал «ванн» — Когда толпа разойдётся, и обнаружат тело инквизитора, жрецы могут заподозрить убийство. Да, я и сам хотел свернуть ему шею, но не при свидетелях же!

— С этим вопросов не будет, — мгновенно успокоившись, ответил Жора. — Я ему на горло наступил и, судя по всему раздавил трахею. Без своевременной помощи он не жилец.

— Ну тогда ладно, — кивнул Георгий.

Они простояли в переулке какое-то время, а когда народ разошелся, и улицы опустели, снова вернулись в таверну. За столиками сидели всё те же купцы и обсуждали произошедшие события. Мнения разделились. Кое-кто утверждал, что Враг людской воскрес и вернулся в Бездну. Иные говорили, что боги покарали лживых инквизиторов, так как на повозке находился не Георг ле Золтодрак, а кто-то другой. Впрочем, таких оказалось немного. Все знали, что родич Грайдена брил лицо, а мертвец так же выглядел безбородым. Один из купцов сообщил, что сам на площадь не ходил, но его слуга обратил внимание на то, что кольчуга висела на плечах мертвеца, как на вешалке. Начались споры, тот ли это Георгий или же паладины показали какого-то прохожего. Им возразили, упомянув о полусотне погибших паладинов. Мол, только «Дракон» мог сотворить подобное деяние.

Слушать жаркие баталии не имело смысла, и Георгий предложил пройтись по улицам вечернего города. Жора согласился, и они направились сначала на площадь, где сиротливо стоял помост, на котором планировалось сжечь княжича. Погуляв по площади, они отправились в нижний город. Судя по отсутствию северян на улицах и в трактирах, герцог решил подстраховаться и полностью оккупировал дворец, забив его до отказа верными воинами. Видимо он опасался восстания, но заговорщики поутихли, и никто не рисковал выступать против нескольких тысяч умелых ратников. Городские стражники дежурили чуть ли не на каждом углу, предполагая, что народ, напившись, отправится вымещать недовольство из-за прерванного спектакля. Однако люди опасливо оглядываясь по сторонам, рассказывали истории одна страшнее другой. В частности, кое-кто заметил в небесах огненного дракона. Именно он полыхнул пламенем и сжёг инквизитора. Болтуна обозвали лжецом, так как многие видели, что Тирнетий размозжил голову при падении с вороного коня и его белая ряса ничуть не обгорела. Далее последовала история вороного. Оказывается дестирэ воистину демоническое животное. Этот зверь имеет крылья, иначе как он перепрыгнул через несколько заборов и, затоптав десяток стражников, сбежал в нижний город?

При слове о Вороне, Жора напрягся. Выяснив приблизительное местоположение боевого товарища, он предложил Георгию прогуляться. К сожалению, поход оказался безрезультатным, так как Ворона видели, но эта скотина умчалась в неизвестном направлении. Жора расспрашивал многих людей, но никто ничего не видел или сочинял такие небылицы, что хотелось дать ему в глаз.

Пока Костонтис занимался выяснение судьбы дестирэ, Георгий сидел за столом третьесортной питейной и брезгливо морщась, пил эль. Надо признать, что пойло оказалось отвратительным. Иногда на Земле он употреблял пиво, но в умеренных количествах и то, только самые дорогие и качественные сорта. Однако сейчас он изображал ванна, а те предпочитали глушить эль. Георгий давиться этим, с позволения сказать, напитком, и поддерживать имидж мрачного северного дикаря.

За соседним столом расположились три наёмника с накинутыми на голову капюшонами. Они так же брезгливо морщили носы и их кружки оставались полными. В какой-то момент к ним подсел мужчина в поношенной и пыльной одежде. Он их вежливо поприветствовал и начал тихо шептать:

— Ваша светлость, ваше сиятельство, ваша милость, долгих вам лет здравия…

— Тихо ты, — шикнул взрослый наёмник, к которому обращались «милость». — Люди кругом.

— Увольте барон, — сказал «светлость», — тут сплошное быдло и дикарь, не знающий человеческого языка. Я вообще не понимаю, почему мы должны встречаться в подобной дыре?

— Неужели вы не понимаете, Вератий? — с укором спросил «сиятельство» и пояснил: