Шрифт:
Закладка:
Однако лицо его не выразило ни удивления, ни недовольства. И не потому, что вот уже шестнадцать лет как он сменил военную летную форму на фрак профессионального дипломата, а потому, что умение отделять свои эмоции и мысли от мимики лица отличали его народ от всех остальных народов мира.
— Пожалуй, я отдохну… — сказал он.
Бэрол тут же проводил его на второй этаж, в гостевую комнату, где уже горел электрический свет. Комната эта была огромна, и Йошида тут же понял, что к его пребыванию в ней здесь готовились заботливо и тщательно — на журнальном столике у окна были не только самые последние английские, французские и немецкие газеты и журналы, но и дюжина сегодняшних, самых свежих газет и журналов на его родном японском языке. На кровати лежал аккуратно сложенный легкий ночной японский халат-«йуката», на коврике гостя ждали удобные деревянные тапочки-«гета». Йошида мысленно улыбнулся, примиряясь со своей участью израильского пленника.
Пожелав гостю спокойной ночи, Леви ушел, и через минуту Йошида увидел сквозь окно, как Бэрол торопливо шагал по улице во главе шести детей. Такие же группы многодетных религиозных евреев, одетых с той же праздничностью, — все мальчики в темных костюмах, белых рубашках и галстуках, все девочки с бантами, в белых чулках и лакированных туфельках — спешили по улице в том же направлении, что и семья Леви. И почти все на ходу обменивались с Бэролом короткими веселыми приветствиями, рукопожатиями, шутками.
— Шабат шолом!..
— Шабат шолом! А гут шабес!.. — доносилось с улицы.
Безусловно, все эти люди хорошо знали, что Бэрол Леви — генерал и глава их государственной разведки, одной из сильнейших разведок в мире. Но в том, как они шутили с ним, как по-приятельски похлопывали его по плечу или протягивали ему руку — во всем этом не чувствовалось никакого не только восхищения или поклонения, но даже того особого уважения, которое оказывают людям такого ранга в Японии, да и во всех остальных странах. Евреям, которые были старше Бэрола по возрасту, Леви кланялся первый и первый говорил им: «А гут шабес!»…
Проводив взглядом удалившуюся семью Бэрола, Йошида посмотрел на темный, уже вечерний город, простирающийся под ним на пологих холмах. Центр города был далеко, за черной полосой незастроенной долины между старым городом и его новыми пригородами, и там, в центре, светились блуждающие огоньки автомобильных фар. Но здесь, в этом религиозном районе все мостовые были совершенно пусты, а сотни легковых автомобилей были недвижимо припаркованы у тротуаров.
Вздохнув, Йошида взял с постели халат, прошел в ванную, принял душ и вышел в комнату освеженный, уже не в строгом темном костюме, а в легком халате-«йуката» и в «гета» на босу ногу. Хотя в Токио сейчас уже, действительно, почти три часа ночи, но ведь в Иерусалиме еще ранний вечер, и ложиться спать в такую рань Йошиде показалось немыслимо. Он подошел к телевизору, привычно нажал кнопку, но телевизор не включился. Только теперь гость заметил короткую записку над телевизором: «Sorry, no TV at Saturday».
Оставалось одно — газеты.
Йошида сел за журнальный столик, лениво взял ближайшую газету. Всего четыре часа назад, в самолете он прочел не только сегодняшние газеты, но пачку свежайших телексов Reiter и UPA, а потому никаких новостей в газетах для него уже не могло быть. «ПОРАЖЕНИЕ АМЕРИКАНСКОГО ПРЕЗИДЕНТА», «АМЕРИКАНСКИЙ КОНГРЕСС ОТКАЗЫВАЕТСЯ ВМЕШИВАТЬСЯ В РУССКИЕ ДЕЛА», «КРЕМЛЬ УДОВЛЕТВОРЕН РЕШЕНИЕМ КОНГРЕССА ОТКАЗАТЬ В ПОМОЩИ ВОССТАВШЕМУ УРАЛУ»… Все это Йошида уже знал. Может быть, связаться с посольством по радиотрансмиттеру, который лежит у него в кейсе, и хотя бы сказать им, что с ним все в порядке? В конце концов, он же не еврей и ему не обязательно соблюдать все эти религиозные запреты. Но, с другой стороны, если бы в посольстве были обеспокоены его отсутствием, посол сам мог бы связаться с ним по радио. Однако биппер спокойно молчит… Интересно, а что это такое?
Йошида увидел на столике стопку газет на совершенно незнакомом ему языке и только по начертанию заглавия понял, что это русские газеты. В «ПРАВДЕ», лежащей сверху, красным карандашом была отчеркнута большая статья и к ней была прикреплена страница убористого английского текста. «ЯПОНЦЫ — ЖИДЫ ВОСТОКА» — гласил заголовок. Пробежав глазами первые строки, Йошида увлекся чтением. В статье излагалась старая гипотеза о том, что японцы являются затерявшимся тринадцатым коленом еврейского народа; что в древнеяпонском языке и иврите много созвучных слов, имеющих те же значения; что на зеркале первого японского императора, которое хранилось взаперти две тысячи лет, недавно была обнаружена гравировка в форме шестиконечной звезды Давида; что на японском острове Хонша жители нескольких селений открыто называют себя евреями и исповедуют иудаизм… Однако гостю были интересны не эти факты (о них в Японии пишут давно и противоречиво), а то, КАК это изложено в советской газете. Гипотеза излагалась как аксиома, как абсолютно доказанный исторический факт. Общепризнанно в мире, утверждала статья, что японцы — это те же евреи с жидовским комплексом презрения ко всем другим народам, стремлением с помощью своих капиталов превратить весь мир в своих рабов. А посему они, японцы, еще страшнее и подлее евреев открытых. Это они вместе с израильскими сионистами организовали бандитские антиправительственные акции на Урале и в Сибири…
Будучи министром иностранных дел Японии, Джиро Йошида знал, конечно, об антияпонской кампании, начатой в советской прессе примерно месяц назад. Он даже сам информировал об этом Премьер-министра. Но там, дома, в Токио, это было лишь одно из десятков коротких реферативных сообщений о событиях во всем мире и не казалось таким уж значительным. В СССР всегда какие-нибудь кампании — то антиюгославские, то антиамериканские, то антикитайские. Но теперь 53-летний Джиро Йошида, бывший военный летчик, бывший командир авиаполка реактивных истребителей, бывший военный атташе Японии во Франции, ФРГ и США, а ныне японский Министр Иностранных дел, оказался один на один с большой стопкой советских газет — от столичной «Правды» до провинциальных газетенок из городов, названия которых он никогда и не слышал — «Симферопольский рабочий», «Ижевская правда», «Сыктывкарская искра» и т. д., — и каждая из них обрушивала на него поток каких-то грязных антияпонских выпадов, намеков, сравнений поведения его предков с ритуальными преступлениями евреев, описанными в фальшивых «Протоколах сионистских мудрецов». И во всех газетах каждая антияпонская статья была обведена красным фломастером и к ней были приколоты листы с английским переводом…
И Йошида