поздно посылать человека за шерифом в Кембридж. Думаю, это следует сделать завтра утром. А между тем мы с Бартоломью проведем первичный осмотр места преступления и допросим свидетелей. Я старший инспектор Кембриджского университета, а Бартоломью — мой патологоанатом. За долгие годы работы нам удалось решить немало проблем, связанных с насильственной смертью. Поскольку это убийство произошло на земле нашего колледжа, мы считаем себя не только вправе, но и обязанными его расследовать. Шериф — наш старый друг и, несомненно, оценит помощь в этом деле.

— Да уж, обязательно раскройте это дело, брат, — злорадно сказала Роуз. — У сэра Филиппа есть жена, которая уже готова получить молодого, более сговорчивого мужа; есть друзья, которые часто ссорились с ним, за исключением, разумеется, сэра Элиаса; есть слуги, которые недолюбливали его за то, что сидел дома, хотя нужен был им в поле; наконец, есть приоресса, которая очень опасалась, что он перестанет снабжать ее яйцами. Масса людей, пригодных на роль подозреваемых.

— Мне очень жаль Лимбери, — шепнул Бартоломью Майклу, когда все зашумели, пытаясь перекричать друг друга. — Здесь, кажется, никто не огорчен его смертью, кроме, возможно, Доула.

— Интересно, его убийца — мужчина? — спросил Майкл. — Судя по всему, нужно обладать недюжинной силой, чтобы пронзить мечом спинку стула, а потом и его самого.

Бартоломью так не думал.

— Меч не пробил дерево, а прошел между досками. Конечно, убийца приложил определенные усилия, но демоническая сила для этого не требуется. На самом деле это может проделать каждый, включая леди Джоан или сестру Роуз, достаточно здоровых и сильных женщин.

— Но это был не мой сын! — гневно воскликнул Хог, и остальные, умолкнув, уставились на него. — Только не Джеймс. Человек, убивший сэра Филиппа, должен быть забрызган кровью, а вы сами видите, что на одежде моего сына нет ни капли. Кроме того, всем хорошо известно, что мой мальчик настолько бесхитростный, что ему бы и в голову не пришло смыть с себя пятна крови, если бы он действительно убил. Вы и сами все это знаете.

Джеймс понуро повесил голову.

— Вскоре после того как вы уехали на охоту, сэр Филипп послал меня найти викария Уильяма, поскольку наконец-то подготовил новое завещание и был готов продиктовать его. Когда я ушел, он был жив, и я никого не видел поблизости. Как сказал мой отец, все крестьяне в это время работали на полях.

— Не думаю, брат, что это дело потребует от тебя слишком большого напряжения ума, — презрительно заметила леди Джоан. — Утром я сопровождала сэра Элиаса до его боевого коня, а Роуз осталась в доме одна с Филиппом.

— Не одна, — сердито поправила ее Роуз. — С нами все это время была мадам Полин. К тому же мы находились здесь всего лишь несколько минут. Сэр Филипп поинтересовался моим самочувствием, и я ответила, что чувствую себя хорошо, вот и все. На этом наш разговор закончился.

— Я могу подтвердить это, — недовольно проворчала старая монахиня. — Я очень надеялась, что она задержится здесь подольше и тем самым сократит время скачки на этом ужасном муле. Вы же знаете, как мне больно и неприятно ехать верхом на жутком животном. Но она выскочила слишком быстро.

— Это вообще не имеет к делу никакого отношения, — добавила Роуз. — После нашего ухода Джеймс видел сэра Филиппа живым и невредимым.

— Да, это так, — подтвердил Джеймс, все еще охваченный страхом. — Но вовсе не означает, что я убил его! — Он повернулся к Майклу: — Пожалуйста, брат! Вы должны мне верить!

— Откровенно говоря, сегодня утром мой муж был крепким и здоровым, — сердито проворчала Джоан.

— Нет, неправда, — возразила Роуз. — Он сам признался мне, что чувствует себя неважно.

— Он часто жаловался на свое здоровье, — добавил Уильям, — но это еще ни о чем не говорит. Даже перед битвой при Пуатье он прихварывал, однако это не помешало ему храбро сражаться и убить дюжину французов.

— У него были мои проблемы, — согласилась Полин. — Боль в суставах. Ну так где же это красное вино, которое мне обещали? И те помои, которыми здесь кормят прислугу? Да побольше, пожалуйста.

Хог похлопал сына по плечу, и Джеймс побежал за вином и едой. Бартоломью подумал, вернется ли обратно этот парень после того, что ему наговорили. Жители поместья легко обвиняли друг друга во всех смертных грехах, а поспешность и необдуманность зачастую приводили к пролитию невинной крови.

— Может, нужно вытащить меч? — спросил Хог, нарушив тишину, наступившую после ухода мальчика.

— Этот проклятый клинок, — угрюмо проворчал Доул. — Он не принес ему ничего, кроме несчастья. Да, вытащите его, Хог. Я не могу видеть его в теле покойного.

Бартоломью молча наблюдал, как Хог вынул длинное лезвие меча из тела Лимбери, а потом помог ему уложить покойника на пол. Доул тем временем прочитал несколько молитв и попросил Уильяма присмотреть, чтобы тело отвезли в церковь. Однако Уильяма больше интересовал меч, чем бренные останки его бывшего владельца.

— Он великолепен! — восторженно выдохнул он и пару раз взмахнул мечом в воздухе. — Вы только посмотрите на эти элегантные собачьи головы и превосходную балансировку. Когда-то он принадлежал парню по имени Мэттью де Куртене из Даун-Сент-Мэри. Помните, как Лимбери нашел оружие возле его трупа после битвы при Пуатье? Мы тянули жребий, и меч достался Лимбери.

— И вы не вернули его семье Куртене? — удивленно спросил Бартоломью, которому показалось странным такое необычное поведение.

Уильям покачал головой:

— Нет, вместо него Лимбери послал им серебряную чашу. Такое замечательное оружие должно находиться в руках настоящего воина, а Куртене говорил, что все его родственники всегда были фермерами.

— Он слишком старый и тяжелый, — неодобрительно отозвался Доул, искоса наблюдая за упражнениями Уильяма. — К тому же мне очень не нравятся те сказки, которые Куртене рассказывал нам о его происхождении. По его словам, это оружие всегда приносило владельцу несчастья и позор. В особенности мне не нравилась история про офицера-коронера в Эксетере. Его повесили за преступление, которого он не совершал.

— Его не повесили, — уточнил Уильям, продолжая отражать мечом атаки воображаемого противника. — Куртене сказал, что хозяин этого парня спас его с помощью какой-то уловки. Ты же знаешь, какими умными и хитрыми могут быть эти коронеры.

— А потом приключилась эта жуткая истории в Венеции, — как ни в чем не бывало продолжал Доул. — Его бросили в море и снова извлекли на свет божий, чтобы он продолжал творить свои недобрые дела. Зловещая история. Куртене рассказывал мне, будто этот клинок обладает способностью летать по воздуху и вонзаться в того, кто ему не по нраву.

— Неужели? — проворчал Майкл. —