Валькийки воздали хвалу Боа и двинулись дальше.

Мои спутницы боялись ночи. Старались уйти, как можно дальше. Молодые девчонки вымотались. Раненные вообще пеной изо рта плевались. Наташа хрипела, спотыкаясь о собственные ноги. Еще бы! С трупом–то на горбу.

– Нам конец, – простонала одна из молодух.

– Мужественно и стойко, – осекла ее Наташа. – Во славу Богов леса…

– Достойно примем смерть. Наташа, для нас честь биться с тобой плечом к плечу.

– Кастиль, ты тоже проявил себя как истинный валькиец…

Я слюной поперхнулся от такого заявления. На фоне гнетущей обстановки прорывались мои истеричные хихиканья.

И вот она Ночь! Пришла к ликованию Кошек. Их соскреблось со всех окрестностей много. Ощущаю их стадную радость. Сладость в предвкушении мщения за сестер… Их много. А я… я решил не ждать нападения. А вышел в кустики, демонстрируя всем видом, что просто хочу по естественным надобностям. А коль по–большому, так подальше немного. А еще меня смущает вот та дозорная, поэтому дальше ухожу…

Вызываю из недр тела своих черных союзников. Практически безболезненно моя броня вырывается из кожи, растягивая поры. Оттого ощущаю натяжение по всему телу. Черные грани окутывают каждый пальчик, наращивают коготки… Зрение четкое, острое и все замечающее.

Кошки в боевой трансформации чувствуют себя уверенней и наглее. Я обошел стороной надвигающуюся группу. От меня шарахались все животные, об иголки на броне разрезались и падали лианы. В общем прошелся по джунглям, как ураган, стремясь зайти Кошкам в тыл.

Нарвался на фланговое охранение. Тупые Кошки не сразу поняли, что я враг. Мои догадки подтвердились. Кинжал не пробивает черную граненую броню. А вот глаз – место вполне уязвимое. Я будто мстил за отсутствие своего. Тыкал и тыкал, наслаждаясь процессом. Мужик в боевой трансформации физически сильнее женщины в том же состоянии, равно, как и просто в человеческих обличиях. Силы несоизмеримы. В этом я убедился.

Образины разлетались от моих ударов и шмякались в кусты, бились об стволы деревьев, цеплялись броней друг о друга. У них не было оружия, только когти, что не приносили мне вреда. Они привыкли, что враг не может быть подобен им. А теперь они пытались понять, кто же в этой толпе враг. Ибо все мы уроды на вид одинаковые.

Вскоре освирепел настолько, что начал рвать черные тела голыми руками. Сперва подумал, что случайно отвалилась рука бедняжки, затем попробовал вырвать еще у одной Кошки лапку. Третьей шальной валькийке оторвал голову. Мои движения вновь стали ускоряться, окружающий мир будто замедлился в моем сознании. Мышцы не чувствовали усталости. Сердце заходилось в истерике, а кровь хреначила по жилам таким напором, что в человеческом теле меня бы просто разорвало!

Кошки кончились, завыло у меня в груди от досады. Просто взяли, да кончились. Нет! Одна успела удрать. Пусть. Расскажет своим подругам, что завелся в джунглях Кот.

Когда вернулся к своим, никто не спал. На деревьях сидели все, кто мог туда взобраться. Лишь одна раненная делала вид, что спит. Подошел ближе к приманке для Кошек. Девушка аукнула своим. До моего слуха дошли звуки натяжения тетивы.

– Это Кастиль, – прошептал.

– Чего так долго? – прошипела девушка.

– Понос прихватил, – усмехнулся в ответ. Громко вышло.

С дерева раздался угрожающий рык Наташи.

– Заткнись, Кастиль, там Кошек тьма, а ты ржешь, совсем крыша поехала? – прошептала раненная.

– Давайте спать!! – крикнул на весь лес.

Кажется, у валькиек случилась остановка сердца после такого крика.

– Меняем позиции! – рыкнула едва слышно Наташа и стала спускаться с дерева.

Я махнул на них рукой и лег, предварительно примяв листья папоротника.

Утром меня разбудили. Вид у валькиек недовольный, не выспавшийся.

– Он знал, – буркнула одна из девушек, перекидывая лук за спину.

– А чего голый?

– Хозяйство прибери, по рабской жизни соскучился?

– А чего у тебя зубы в крови? И руки? Эй?

– Дайте ему манго. Кастиль, ты больше не ешь сырое, ладно?

Девушки взбодрились. Идем по джунглям. А я чувствую, как в воздухе витает их торжество, будто заново родились. Стараются не показывать радости. Ведь труп тащим, вернее я.

Иду и думаю, похоже, я Кошку сожрал, или покусал. Вот только не помню такого. Почему же аппетита на нормальную еду нет? Плотоядный стал?! От гнусных мыслей передернуло. К третьему закату пути нас встретили дозорные валькийки из клана Ветра, пожелали благосклонности Богов леса нам в след и «растворились» в зарослях. Раньше так и думал, теперь вижу, что они просто скрываются под накидками из листьев папоротника, закапываются в листьях. Подлый клан, даже в манере маскировки прослеживается низость, не говоря уже о каких–то договоренностях с Кошками, про которые обмолвились, когда меня выкрали. Работают проститутки на всех. Ни стыда, ни совести.

Эту ночь мы не спали, а мчались до стана во всю прыть. К утру нас встретили свои. Я шел спокойно, неся на плече труп. А позади ползли мои соратницы.

Мертвую сестру у меня отобрали. Света возникла будто из неоткуда, обняла меня, поцеловала в щеки. В светло–голубых раскосых глазах слезы. А я Лару вспомнил…

Когда хоронили героически павшую валькийку продолжал думать о разбойнице, горько сожалеть и сжигать себя самого изнутри… Это было не сложно, атмосфера скорби витала вокруг нас.

Два следующих дня весь валькийский город был приведет в военное положение и стоял на ушах, ожидая неведомую силу или вражеский клан. Я не стал говорить никому, что Кошки банально кончились, мне было плевать. Хандра точила мою душу и притупляла восприятие внешнего мира.

Я бы и дальше убивался по Ларе, если бы не заявилась Наташа собственной персоной и не напомнила о предстоящей дуэли с Бахарой. И вот тогда меня окутала злоба и досада. Я уничтожил их самых страшных врагов, предотвратил кучу потерь. Несложно догадаться, что бы случилось, ворвись войско вальки к живым Кошкам. А потом отступая по темному лесу остатками и недобитками. Кончился бы клан Зеленого дуба.

А бабы–то принципиальные. Ведь войском пошли, после дерзости бесчестных Кошек. И, судя по всему, не из–за меня точно.

– Этот поход вымотал нас всех, – говорила Наташа. – Но день назначила Мать, и мы уже просрочили его. Первые солнце после траура назначается днем поединка. Если ты не в силах стоять, пойду сама.

– А ты в силах? – огрызнулся, вспоминая, как та плелась, запинаясь о натянутые лианы.

Да, чувствую себя не очень. Но наглой Бахаре задницу надрать обязан.