питания: одни, очень низкие, для членов янычарского войска и другие, которые допускали получение прибыли торговцами, для всех прочих покупателей. Обычаями оджака руководствовались во всем, вплоть до наказаний. Янычары были изъяты из ведения обычного суда, подчиняясь только своим начальникам, которые могли их приговорить к тюремному заключению, палочным ударам или к смерти. Казни происходили тайно.

Янычарское войско состояло только из пехоты, а всадники (спахи) рекрутировались среди бывших ага или туземцев. Янычары были мужественны, взаимно солидарны и сплоченны, но грубы и недисциплинированны. Иx совет (диван), защищавший корпоративные интересы, вскоре стал смешивать их с интересами государства. Он уже не довольствовался посылкой некоторых из своих членов в диван паши, где обсуждались вопросы управления и вершилось правосудие, и несколько раз пытался захватить власть. Его удары были направлены не только против бейлербеев, но и против соперничавшей касты раисов, которая их поддерживала.

Таифа раисов. Братья Барбаросса создали судовые команды, набившие руку на ремесле корсаров и превратившие Алжир в самый страшный пиратский порт. В войне с неверными Константинополь поручил им западный сектор Средиземного моря. Они наносили удары в основном по наследственному врагу магрибского ислама — Испании. Гребные команды из каторжан, взбадриваемые бичом надсмотрщика, гнали галиоты на веслах, дабы паруса не выдали их присутствия. Неожиданно ренегаты и мавры высаживались где-нибудь на восточных берегах Испании, грабили селения, а жителей уводили в плен. Ни постройка дозорных башен (atalayas), ни союзы самозащиты не могли помешать ухищрениям корсаров. Император, заваленный жалобами и петициями, не столько оказывал эффективную помощь, сколько на словах ободрял жалобщиков. И прибрежное население покидало негостеприимные tierras maritimas.

Пираты, разорявшие вдобавок берега Сардинии, Сицилии и Неаполя, угрожали морским сообщениям между имперскими владениями в Испании и Италии, беря суда на абордаж, захватывая команду и товары. Французы и алжирцы старались сообща утвердить свое господство в западном Средиземноморье и подорвать позиции испанского империализма. Если бы не генуэзская эскадра Андреа Дориа, неожиданно подоспевшая на помощь Карлу V, то союз христианнейшего короля и мусульманских корсаров, быть может, и достиг бы своей цели. Во всяком случае, деятельность пиратов наносила ущерб развитию торговли восточных портов Испании и обогащала Алжир, наживавшийся на грабеже их товаров. Священная война постепенно превращалась в грабительскую.

Христиане не сумели сорганизоваться для отпора «Плавая зимой и весной, — говорит Хаэдо, — они [корсары] бороздят море с востока на запад, насмехаясь над нашими галерами, экипажи которых тем временем пируют в портах. Зная, что тяжелые и заваленные всякой всячиной христианские галеры при встрече с их легкими галиотами, тщательно очищенными от ракушек и водорослей, не могут и мечтать о какой-либо погоне за ними или помешать им грабить и воровать, как им заблагорассудится, они обычно дразнят их, развертываясь перед ними и показывая им корму». Превосходство алжирцев основывалось не только на рациональном приспособлении галер и бригантин к пиратской войне, но и на тренированности и жестокой дисциплине сидевших на веслах каторжан. «Дабы иметь возможность развивать большую скорость и лавировать, — признает далее старый бенедиктинец, — они самым тщательным образом заботятся о порядке, чистоте и дисциплине на своих судах и ни о чем другом и не думают, как только о правильном распределении нагрузки судна… Наконец, по той же причине никому, будь то даже сын самого паши, не разрешается переходить с места на место или покидать назначенный ему пост».

Турки или туземцы составляли меньшинство в корпорации пиратских капитанов (таифа раисов) — сподвижников Барбароссы, Драгута и Синана. Большинство их было ренегатами, выходцами из нищих провинций Средиземноморья, которые занимались пиратством, как их братья в Калабрии, Сицилии или на Корсике — бандитизмом. Захваченные алжирскими галиотами, они ценой отступничества быстро начинали понимать, что общество корсаров имеет практические преимущества перед обществом их родной земли, и становились, как их называет Хаэдо, «турками по профессии». Они давали таифе точные сведения о хорошо известных им «христианских землях и берегах» и заботились не столько о Священной войне, сколько о хорошей поживе. Однако во времена бейлербеев авторитет вождей заставлял их уважать приказы султана, и они отличились во многих сражениях османского флота с неверными. В 1558 году раисы располагали 35 галерами, 25 бригантинами или фрегатами и множеством вооруженных лодок.

Корсары пользовались в Алжире большим кредитом. «При их возвращении, — писал Хаэдо, — весь Алжир доволен, так как купцы покупают рабов и привезенные товары, а торговцы продают высадившимся на берег всякую одежду и съестные припасы, какие только у них имеются; все пьют, едят и веселятся».

Янычары завидовали корсарам, которые в свою очередь презирали «анатолийских быков» и поддерживали борьбу бейлербеев против притязаний янычаров. Но раисам пришлось пойти на сделку с оджаком и допустить его членов в свои экипажи (1568 год). Вербовка новых корсаров, несмотря на старания раисов ограничить ее размеры, вела к упадку пиратства.

Алжир корсаров. Алжиру — городу пиратов — приходилось вооружаться на случай нападения и укрепляться против возможных репрессалий вражеских флотов. Еще при первых бейлербеях Алжир принял вид крепости, ощетинившейся оборонительными сооружениями против нападения с моря. Эти укрепления были значительно усилены после экспедиции Карла V (1541 год) и перед нападением дона Хуана Австрийского на Тунис (1573 год). Со стороны моря остров был защищен парапетом; на месте бывшей крепости Пеньон и в конце Большого мола были воздвигнуты две башни. Несколько выше старой берберской касбы Арудж построил новую касбу, законченную, однако, только в 1590 году. Окружающие город укрепления были реконструированы Хайраддином и его преемниками. Из сообщения Хаэдо, который сравнивает их с арбалетом, тетиву которого образует сторона, обращенная к морю, нам известно, что стены городских укреплений, высотой 11–13 м и длиной около 2½ км, были сделаны из сырцового кирпича, скрепленного известковым раствором, и покоились на бетонном основании. Даже морской фасад с более толстыми и высокими стенами не казался достаточно мощным; поэтому линия укреплений была защищена рвом в 6–8 м глубиной и 11,5–14,5 м шириной и усилена четырехугольными башнями и несколько выступающими вперед бастионами. Два более крупных сооружения защищали мол Хайраддина и Рыболовный арсенал. Парапет был снабжен бойницами и амбразурами для ружей и пушек.

Город Алжир при турках (по J. Lespes, «Alger», вклейка к стр. 193)

В город входили через пять главных ворот: Новые ворота на юго-западе у подножия касбы; Баб-Азун на юге — самые важные ворота, через которые люди прибывали из деревни и которые соединялись длинной торговой улицей с воротами Баб-аль-Уэд на севере; ворота «Острова», или «Священной войны» (Баб-ад-Дзира, или Баб-аль-Джихад), выходившие на мол и служившие для прохода раисов;