– Ш-ш-ш, я в порядке.

Я убрала его руку и врезалась в Джаспера, который только что подошел. Он до сих пор жил в доме, и я все собиралась с ним познакомиться, но он был таким тихоней, что я постоянно о нем забывала. Если мистер Том был белым шумом, то Джаспер – растением в горшке, которое даже не надо было поливать: его устраивало просто здесь находиться. А раз он был горгульей, значит, его можно было сравнить с суккулентом.

– Не знаю, а вдруг у них из глаз вода не течет? Может, у них нет эмоций?

– Эмоций у него хоть отбавляй, – прошептал Ульрик в ответ и вновь сосредоточился на рыдающем Эдгаре.

– Просто у него истерика. Но какой в ней смысл, Эдгар? – взывал к нему мистер Том.

– Нас ограбили, я же вам сказал!

Эдгар схватил мистера Тома за лацканы и потащил к черному ходу, чтобы выйти на улицу и объяснить причину срыва.

– Не тронь меня, вампир! Это же свежевыглаженный пиджак!

Мистер Том вырвался из его хватки.

Последовав за воющим вампиром на улицу, мы наконец увидели, что пропало.

По всему саду за домом, от края до края, отмеченные наградами цветы Эдгара были сорваны. Лепестки усыпали землю, как кровь павших. Аромат их раздавленных тел, встретивших конец в пасти басахауна, еще не растаял в воздухе.

Мне с запозданием пришло в голову, что я должна была предупредить Эдгара о нашем уговоре. К счастью, его при этом не было и он не пытался остановить это существо.

– О, ради всего святого! Это всего лишь цветы, – сказал с усмешкой мистер Том.

Эдгар выпрямился в полный рост; его клыки заблестели в лунном свете.

– Да как ты смеешь!

– Прости, приятель, – сказала я. На этот раз я не выдержала и все-таки похлопала Эдгара по плечу, но почти сразу пожалела об этом. На ощупь он был словно кучка палочек, перевязанных шпагатом и обложенных резиновым ковриком. Мне точно стоило бы сделать исключение для Эдгара во время того омолаживающего зова.

– Пойдем-ка посмотрим на твои салфетки, и я все объясню. Я помогу тебе все исправить, ладно? Даже разложу по дому несколько салфеток.

– Нет, вы определенно этого не сделаете, – сказал мистер Том, топая за нами. – Не поддавайтесь его спектаклю, мисс, это его лишь подзадорит.

– Теперь это моя жизнь, – услышала я слова Ульрика, следующего за нами. – Надеюсь, мама не приедет сюда – понятия не имею, как бы я все это ей объяснил.

Мне пришлось с ним согласиться. Я искренне надеялась, что моим родителям тоже не взбредет в голову приехать в гости. Это было бы слишком.

Лишь ранним утром я добралась до спальни. Вскоре после этого мистер Том явился с дымящейся чашкой. Он поставил поднос с чаем и каким-то черным конвертом.

– Вот, мисс. Очень мило с вашей стороны, что вы утешили Эдгара, но вам действительно не стоит так об этом беспокоиться. Этот вампир уже давно слетел с катушек. Лучше не вмешиваться в его безумные делишки.

Уж кто бы говорил.

Я устало откинулась назад. Ночная суматоха почти забылась.

– Мне следовало предупредить его, что я совершила сделку насчет его любимого хобби. Бедняге придется начать все заново. А это что? – спросила я, указывая на конверт.

– Ох, его принесли вам час назад.

Мистер Том передал его мне и принялся нарезать сыр ломтиками на тарелке.

На конверте красовалась необычная красная печать, хотя узор я так и не смогла разобрать. Внутри лежала кремовая открытка. Красивым аккуратным почерком на ней было написано:

Дорогая моя Джасинта,

Поздравляю с обретением крыльев. Какой успех! С нетерпением жду возможности увидеть их своими глазами.

К сожалению, похоже, я недооценил твоего альфу – белого медведя, хотя, возможно, уже имел такое удовольствие. Как недальновидно с моей стороны. Должен сказать, я даже рад, что кому-то удалось меня удивить. С последнего подобного случая прошло так много времени…

Однако уверяю тебя:  больше этому не бывать.

До самой нашей встречи буду думать о тебе с нежностью.

Я долго смотрела на послание, а затем отдала конверт мистеру Тому и отослала его, чтобы подготовиться ко сну. Итак, заказчиком моего похищения был Эллиот Грейвс, мистер Магический Криминальный Авторитет. Может, не он был мужчиной в черном, который пару месяцев назад выжидал меня у Дома с плющом. Но в послании это безусловно подразумевалось.

Жизнь становилась все интереснее…