Так вот, меня в штаб хотели забрать и использовать с полной эффективностью, всё же на танках я свой потенциал полностью не раскрывал, но тут контрразведка воспротивилась, они меня проверяли. Исследовали, можно сказать, такой феномен. Я о жизни Алексея узнал куда больше, чем от других, взломав их комп в управлении, где было полное досье на меня. Собрали. Потом Пушилин мной заинтересовался, хотел к себе забрать; пополнить счета республики за счёт Европы и США, как оказалось, он был не прочь, но и ему не дали, уже вышли на него российские представители контрразведки. Попросили, и тот уступил. Пусть и временно. Потом сильно обиделся, узнав, что всё Кадырову ушло. Кто-то слил информацию. Вообще собирали информацию, вели статистику.

Между прочим, когда я отбыл из батальона чеченцев, там плотно с ними поговорили, и не особисты самого батальона. Просто расспрашивали офицеров и бойцов и просили не уведомлять меня, беря расписки о неразглашении. Решение по сути принято, меня бы отозвали через несколько дней, а дальше уже отправили работать на штаб объединённой группировки, раз у меня так хорошо получалось. В принципе, поработать мог, но решалось всё ещё, отправить меня действительно в штаб или вывезти в Москву и выдоить по всем знаниям, которые многих спецов шокировали или ставили в тупик, и решение ещё не было принято. А как работает ФСБ – я отлично знал, на своей шкуре. Моё категорическое нет, никакого сотрудничества. Вот так и получалось, что решение до конца не принято, и поди знай, что предпримут, как меня возьмут, или когда неделю в штабе поработают. А может никогда, что вряд ли. Рисковать так я не хотел и решил бежать в тыл укропам, а там уже начать свою войну с нацистами. Просто мой побег, вот так, это настоящее дезертирство, на что я сам пойти не мог, внутренний запрет, просто не мог предать своих подчинённых. А вот то, что Власов сделал (до сих пор в шоке), как раз и сыграло мне на руку, как я и говорил.

Теперь я смогу спокойно уйти, стерев Алексея Серова, из этого мира.

А вы думали, что я не понимал, до чего дойдёт, когда подставлялся с такими вот серьёзными знаниями, которых у Алексея в принципе не должно быть? Я псион, я умею менять ДНК и внешность, что и планировал сделать после войны, свалив, иначе бы меня там взяли и вытрясли всё. Ну хотя бы попытались. Поэтому будущее у меня было прозрачным, закончить войну, обязательно с победой, и, инсценировав свою смерть, всплыть где-нибудь в другом месте с новыми данными. Возможно даже тут же в ДНР, но с новой внешностью и документами. Пока сам не решил. Однако планы разбились о реальность. Мной заинтересовались куда серьёзнее, я вон даже квартиру и машину купил, зная, что они у меня до конца войны, чтобы пыль в глаза пустить, потом бы кому-то подарил, что и сделал уже, вот и пришлось менять планы. Какое тут окончание войны? Не дадут мне довоевать, потому побег и был единственным способом уйти от этого. А вот поработать в штабе НМ ДНР я был не прочь, к тому и стремился. Ух я бы там развернулся. Но вмешалась контрразведка, и всё пошло так, как пошло. Что уж теперь? Ладно, было и прошло. Приехал я. Таксист высадил меня, купюру я всю отдал, пока тот удивлённо осматривал её, я уже хлопнул дверью и быстро пошёл к углу дома, нужно обойти, чтобы выйти к подъезду. Кстати, с обеими девушками контрразведка уже пообщалась, и не раз. Ещё бы они упустили такую точку добычи информации. По сути, я проверял, и Видение засады не показало. Это радует.

Девчата меня ждали, встревоженные, ну а когда прошёл в квартиру, входная дверь не заперта была, то обнял обеих и услышал вопрос от Маши:

– Что случилось?

– Собрали документы? Сейчас сам соберусь, на машине Иры поедем, в машине и поговорим.

Я быстро переоделся в гражданское, в баул покидал вещи, часы, те, которые засветил, пока ликвидировал националистов под камеру, из кладовки внизу пачки макарон и тушёнки набрал, что-то с пикника, некоторые вещи неплохи. Ноутбук забрал. Дальше, уже когда на машине ехали к знакомому нотариусу, я и просвещал их, в чём дело:

– Я сбежал из-под охраны. Меня направили под командование к офицеру-идиоту. Тот заподозрил во мне шпиона и приказал арестовать, ну и моих бойцов заодно. Там салаги молодые, один дёрнулся к оружию и его убили. Я майору этого не прощу. Поклялся убить, а я держу слово. За убийство офицера ДНР, за такое преднамеренное – особенно, довольно серьёзные кары военным трибуналом предполагаются, поэтому ухожу в бега. Пора вернуться Сепару. Всё, что мне принадлежит, оставляю вам. Награды мои в ящике, наследство наших детей, пусть им останутся. Официально я умру, погибну на Украине, так это или нет, уже никто не узнает, даже я, удача она переменчива, мы никогда не увидимся, поэтому не стоит лить слёзы, живите будущим и детьми.

– Ты всё ещё думаешь, что мы беременны? – сквозь слёзы спросила Ирина, паркуя машину.

– Я уже это много раз говорил. Вы обе в залёте. А сейчас приводите себя в порядок и идёмте.

Телефоны обеих девушек были выключены и даже батареи вытащены, я подстраховался. Не я один по пеленгу этих устройств могу работать. Это мой ноутбук защищён от таких поисков. С ним работали, но взломать не смогли и забрать не рискнули, хотя изобразить взлом квартиры и кражу, хотели.

Пять минут на красоту, и мы прошли в офис нотариуса. Тот меня узнал и, выслушав мои просьбы, покивал, после чего началась работа. Час пришлось потратить, но работа была сделана, мы расписались, и тот зафиксировал. Ещё одна ксерокопия моего паспорта ушла. Последняя, остальные я уничтожил. Более того, пока ожидали, поработал с ноутом и все средства на личном счету банка перевёл поровну Ирине и Маше. Сам счёт закрыл, он мне больше не нужен. Квартира Маше, а гараж и «Газель» уже Ирине, сможет открыть фирму по перевозкам, на ещё одну «Газель», уже грузовую, ей хватит. Маша, она не бизнесвумен, а вот Ирина вполне, потому на неё и оформлял, она откроет. Это я посоветовал. То, что у меня есть гараж, те не знали, сейчас выяснили. Поэтому от офиса нотариуса, оставив «Рено», девушки на парковке, уверен, что его уже ищут, поэтому на такси, поменяв по пути машину ещё раз, доехали до гаража.