— Значит, ты отказываешься от завещания?

— Если это то, что я должен сделать, то да. — Его лицо темнеет. Это как смотреть в грохочущую грозовую тучу, молнии, сверкающие внутри урагана. — Ты моя, Кейди. Всегда была. И всегда будешь, и ничто не сможет этого изменить. Никто не сможет этого изменить. Ни мой отец. Ни мои братья. Даже если я узнаю, что ты беременна от Хантера, я все равно положу свою жизнь за тебя и ребенка.

Мои брови взлетают вверх.

— Что?

Датч изучает мое лицо. Внезапно он пересекает комнату и подходит ко мне. Жесткие пальцы сжимают мою талию.

— Слушай и слушай хорошо, Каденс. Я уже говорил тебе однажды, что буду любить того, кого ты любишь, и ненавидеть того, кого ты ненавидишь. Если однажды ты забеременеешь и это будет ребенок Хантера, я буду любить его так, словно это моя собственная кровь.

Я в шоке моргаю на него.

— Датч, о чем ты говоришь?

— Я серьезно. — Он нежно берет меня за лицо и поднимает мою голову. — Мы можем завести детей, а можем и повременить. Ты можешь сказать мне прямо здесь и сейчас, что никогда не захочешь детей, никогда. Или ты можешь сказать мне, что Хантер... что вы двое...

Датч думает, что я переспала с Хантером прошлой ночью.

Чувствуя себя особенно жестокой и желая проверить его, я говорю:

— Ты бы действительно позаботилась о ребенке, если бы он принадлежал Хантеру?

Ни секунды колебаний. Ни проблеска беспокойства.

Датч берет меня за плечи и мрачно рычит:

— Я лучше буду иметь ребенка от тебя и какого-нибудь другого парня, чем вообще без тебя.

— А как же твой отец? — Мышцы на его лице напряглись после моих слов. — Он не собирается просто... позволить нам быть вместе. Он отослал меня. Он заставил меня думать, что ты наркоторговец. Если мы с тобой... если все изменится...

В глазах Датча сверкнула опасность. Он вырывается:

— Я никому не позволю отнять тебя у меня. — Грубые руки обхватывают мою щеку. — Ты мой наркотик, Кейди. Я зависим от тебя. Я готов на все, чтобы обладать тобой. Чем больше тебя я пробую, тем больше хочу. — Его большой палец скользит по моей щеке. — Я никогда раньше не любил так. Все остальное не имеет значения, кроме тебя. И у меня нет намерений причинять тебе боль снова.

Мои руки накрывают его.

— Скажи мне. — Требует он, в его голосе звучит жестокость. — Скажи, что я не потерял тебя.

— Я ведь появилась, не так ли?

Его глаза сужаются.

— Я хочу это услышать.

Я облизываю губы и вглядываюсь в лицо, которое раньше фигурировало в моих кошмарах. Лицо, которое превратилось в мою тайную мечту.

— Я хотела тебя ненавидеть. Ты раздражаешь. Ты назойливый. Ты абсолютно неразумен.

Его глаза слегка сужаются.

— Но, — я приподнимаюсь на цыпочки, — я не ненавижу тебя. И никогда не ненавидела.

— Тогда в чем дело, Кейди?

Эти слова. Они такие большие. Такие абсолютные.

По крайней мере, для меня.

Я облизываю губы и шепчу:

— Я люблю тебя, Датч.

Его улыбка становится еще более лукавой, когда он делает шаг ко мне.

— Еще раз.

— Нет.

Он продвигается вперед. Хищник в саванне.

А я — невежественная газель, которая даже не подозревает, что она — добыча.

Я отступаю назад.

Но далеко уйти не удается.

Датч толкает меня в стену и прижимает к себе, обхватив с двух сторон.

— Снова, Кейди.

— Ты услышал меня в первый раз. — Шепчу я, скользя пальцами по его широким плечам.

Он наклоняется ближе, его лицо оказывается напротив моего. Мои глаза автоматически закрываются. Эмоции проносятся сквозь меня, как горящие астероиды, падающие на землю.

— Уже боишься?

— Мы не собираемся быть той пошлой парочкой, которая говорит «я люблю тебя» каждую секунду. Это отвратительно. — Бормочу я.

Дыхание Датча шепчет мне на губы, и я вздрагиваю.

— Мы будем этой отвратительной парой. — Выдавливает он из себя. — Это...

Я открываю глаза.

— Неизбежно?

Янтарные глаза впиваются в мои. Край его рта кривится в жестокой ухмылке.

— Так многому еще предстоит научиться. — Пробормотал он.

А потом его рот опускается вниз.

Его губы горячие, обжигающие. Как и его язык, который гладит мой в ритме, стирающем все мысли. Его руки бродят по моему телу, непрерывно требуя.

Еще, — говорит он, не отрывая своего рта от моего лица.

Я целую его в ответ со всей силой, вихрь страсти вырывается из глубин моей души.

Датч назвал меня своим наркотиком.

Но я думаю, что он — мой.

Мое желание.

Моя потребность.

Моя одержимость.

Его пальцы блуждают ниже, и я думаю, что он собирается расстегнуть мои джинсы, но вместо этого он ласкает мой живот и слегка надавливает.

Мой рот отделяется от его рта, и я стону от разочарования.

— Выходи за меня замуж. — Рычит он. — Стань моей женой, Кейди.

В этот момент я не думаю. Я просто чувствую, и пусть так и будет.

Мой выбор.

Чего я хочу?

А Датч ждет.

Несколько секунд мы стоим и смотрим друг на друга.

Я наклоняю голову вверх.

— Да.

48.

ДАТЧ

Я поправляю пиджак от черного костюма и запускаю пальцы в волосы. Распахнув дверь, я выхожу из примерочной бутика и широко раскидываю руки, чтобы мои братья могли меня осмотреть.

— Где галстук-бабочка? — Спрашивает Финн, ссутулившись в углу безупречно белого дивана.

— Я не любитель галстуков-бабочек.

Зейн закатывает глаза.

Финн ругает меня:

— Каденс выбрала этот костюм для тебя. Ты должен носить его правильно.

— Я ненавижу смокинги.

— Это костюм, а не смокинг. А без галстука-бабочки ты выглядишь так, будто ты пьяница, сбежавший из Вегаса, а не из Нью-Йорка. — Говорит Зейн.

Я смотрю в окно, любуясь нью-йоркским горизонтом.

— Это почти одно и то же.

На самом деле мне больше нравится Вегас. Там мы могли пожениться в один день. Здесь, в Нью-Йорке, нам пришлось ждать двадцать четыре часа после получения лицензии.

Но все обошлось. Мои братья смогли прилететь и привезти Вай с собой. Как только Каденс увидела