— С Каденс. — Говорит Финн.

Меня охватывает волна беспокойства.

— После того как ты поехал к папе, мы получили сообщение с твоего телефона о том, что ты нашла местоположение Каденс и отправился за ней.

Финн прокручивает страницу, чтобы показать мне текст, о котором идет речь.

Это мой номер.

Написано именно так, как я бы с ними разговаривал.

— Мы подумали, что ты вернешься в Redwood вместе с ней. Мы не задавали вопросов. — Зейн смотрит в спину дерева. Он выглядит готовым ударить чем-нибудь, чем угодно. — Мы должны были, черт возьми, задавать вопросы.

— И когда вы это поняли?

— Когда Джинкс написала пост о том, что ты был с блондинкой.

Голос Финна сухой.

— Блондинкой? — Выдавливаю я.

Последние три дня я был в тюрьме. Когда бы у меня было время встретиться с...

Бриз.

Черт побери.

Должно быть, Джинкс получила фотографии, на которых я разговариваю с лучшей подругой Каденс.

— Никто из нас в это не верил.

Мои глаза слегка расширились.

— Я видел тебя с другими девушками. — Добавляет Зейн. — С Брамс ты ведешь себя по-другому. Ты был серьезен с ней. После всего, что ты сделал для этой девчонки, ты бы не бросил корабль. Я должен был услышать, как ты подтвердил это своими собственными словами.

Мои легкие горят. Хорошо сыграно, папа.

Наш отец-психопат нашел способ держать меня подальше от Каденс, одновременно убеждая моих братьев, что я счастливо провожу время со своей невестой.

— Вы наняли адвоката, чтобы вытащить меня из тюрьмы? — Спрашиваю я, идя к машине.

— Копы не могли предъявить тебе никаких обвинений. Тебя все равно должны были выпустить сегодня. — Финн останавливает меня и подталкивает назад. Вместо этого он садится на водительское сиденье. — Это просто совпадение, что Джинкс сообщила нам о твоем местонахождении примерно в то же время.

Я хмуро сажусь на пассажирское сиденье.

— Джинкс? Зачем ей знать, что я в тюрьме? Папа сказал копам, чтобы они держали это в тайне. Они даже не стали впускать меня через парадный вход, потому что боялись, что меня сфотографируют.

Финн пожимает плечами. Несмотря на внешнее спокойствие, его пальцы выжимают жизнь из руля.

— Мы не знаем, откуда Джинкс что-то знает.

— Вот. — Зейн сует мне бургер с заднего сиденья. — Я слышал, что тюремная еда на вкус как дерьмо.

— Я не голоден.

— Ешь.

— Дай мне свой телефон. У меня батарея села.

— Я отдам тебе, когда ты откусишь. — Настаивает Зейн.

Я стискиваю зубы, сглатывая волну гнева. Мои братья ведут себя нелепо. Я в порядке. Я не нуждаюсь в опеке. Более того, я горю энергией.

Зейн бросает на меня тяжелый взгляд. Этого достаточно, чтобы убедить меня в том, что не стоит испытывать судьбу.

Мои пальцы смыкаются вокруг бургера. Он пахнет как рай. Особенно после того, как я три дня ел эту тюремную гадость.

Я откусываю кусочек, чтобы брат остался доволен.

Он передает мне свой телефон.

— Я звоню Вай. — Телефон тяжелый в моей ладони. Пальцы дрожат. — Прошло уже три дня. Она уже должна знать, где ее сестра.

— Прежде чем ты это сделаешь... — Пробормотал Финн.

— Что?

Я смотрю на его лицо.

— Покажи ему.

Зейн забирает у меня телефон, и моя интуитивная реакция — выхватить его.

— Это видео появилось в моей ленте два дня назад. — Объясняет Финн.

Зейн нажимает «воспроизвести» и видео начинается.

На экране - стройная женщина, с головы до ног затянутая в сверкающую вуаль и маску на лице. Даже прикрытая, она выглядит сексуально и соблазнительно. Ткань вуали слегка прозрачная, а платье под ней демонстрирует ее тело.

Я резко вдыхаю. Что-то в том, как она двигается к пианино, мне знакомо.

На видео женщина сидит.

Она делает вдох, прежде чем нажать на клавиши.

С первой же ноты я узнаю ее.

— Это она. — Шепчу я.

Музыка полна эмоций, неровная, сырая и настоящая. Как будто девушка раздевается догола и открывает себя миру.

Я бы узнал эту музыку где угодно. Кейди не умеет играть иначе, чем честно.

— Она приглашена в группу Pain and Punishment. — Говорит Зейн. — Она безумно хороша.

— Pain and Punishment?

— Последний новый проект отца. — Зейн насмехается. — Это как будто с нас содрали.

— В Интернете я видел, что ее обозначают как «Сопрано Джонс».

— Сопрано. — Я перевел взгляд на телефон. — Каденс использовала это имя, когда впервые выступала в Redwood.

— Мы не хотели обнадеживать тебя. — Объясняет Финн.

— И все же, — я смотрю на дорожный указатель, — вы везете меня в аэропорт.

— У группы европейское турне. Теперь, когда мы знаем, что Сопрано Джонс — это Каденс, можно предположить, что она сейчас там с ними. — Говорит Финн.

— Просто для протокола, я не думаю, что тебе стоит это делать. — Грудь Зейна расширяется от вздоха. — Каденс отослали. Ты попал в тюрьму. Ясно, что отец в отчаянии. — Он проводит рукой по волосам. — Если он действительно пошел на все эти неприятности только для того, чтобы сохранить наследство, неизвестно, что он сделает дальше. А что, если Каденс действительно забеременеет?

Мой желудок скручивается в узел.

— Я все время думаю, что для тебя и для нее будет безопаснее, если вы останетесь порознь.

— Этого не будет. — Рычу я на Финна.

Зейн кивает, как будто ожидал такого ответа.

— Что ты будешь делать, когда увидишь ее? Если она следит за приложением Джинкс, то, скорее всего, думает, что ты ушел к другой.

— Она знает, что это чушь.

— Знает?

Финн бросает вызов.

— Мне все равно, во что она верит. Я собираюсь напомнить ей правду. — Выплюнул я, сжимая пальцы на телефоне. — Она принадлежит мне. И всегда будет принадлежать.

44.

КАДЕНС

Из толпы позади нас доносится громкий смех. С каждым днем в пабе становилось все громче и многолюднее.

— Может, тебе стоит притормозить. — Говорит Хантер, отодвигая мою кружку.

Я шиплю на него и выхватываю пиво из его пальцев. Содержимое переливается через край, забрызгивая мою руку и темный лакированный стол.

Хантер