Шрифт:
Закладка:
Человек на экране вдруг сделал нелепый жест. Расстегнул пуговицу френча, сунул руку за пазуху и с гримасой почесал подмышку.
Суставин с Пантелеевым переглянулись. Обоих, не сговариваясь, посетило ощущение, будто это дурная театральная постановка какой-то старой-престарой пьесы. Неспроста лысый хрен в останкинской студии вырядился в нелепый ретро-мундир.
Человек в сером френче почти закричал, что саяры жадно сосут Россию с ее неисчерпаемыми ресурсами:
– Это зло, которое нужно остановить. И в первую очередь следует покончить с тем, кто его возглавляет. Это депутат Московской городской думы Владимир Баев!
– Опять Баев, – вырвалось у Суставина.
– Да этот лысый просто псих, – сказал Пантелеев.
– Не уверен, – заиграл желваками его напарник.
– Ты хочешь сказать…
– Сматываться надо скорее.
Суставин выключил телевизор. В тишине стало отчетливо слышно, как кто-то скребется и возится с дверным замком. Донеслись чужие голоса, скрежещущие не по-русски.
Поздно.
Борясь с дрожью оцепенения, Суставин отщелкнул задвижку балконной двери. Не дожидаясь особого предложения, Пантелеев выскочил вслед за ним на холод.
Балкон был заставлен старой мебелью, которую уже давно следовало выкинуть. Облезлая тумба, в которой летом жили пауки. Обшарпанный комод с перекосившимися ящиками. Шкаф с потрескавшейся полировкой и разболтанными петлями.
В дальнем углу балкона стояли большие картонные коробки от компьютера и пыле-вонесоса. В них жена Суставина обычно хранила землю для посадок, но сейчас картонки были пусты.
– Туда, – подтолкнул напарника Суставин.
И сам влез в одну из коробок, набросил сверху мешковину. «Я в домике». Он увидел сквозь дырки, как Пантелеев лезет в соседний короб.
– Господи, пронеси, – пробормотал Суставин, осеняя себя неловким крестом.
В его квартире загремела тяжелая поступь, зазвучала непонятная речь.
Захватчики были рядом. Здесь.
Стараясь не шуршать, капитан ощупал кобуру. Осторожно выковырял пистолет. «Господи, пронеси…»
В квартире меж тем происходила невнятная возня. Деловитая, но не агрессивная. Суставин немного подуспокоился. Ничего страшного. Ну, забрались, пошурудят, пожрут что-нибудь да и свалят.
Стукнувшая балконная дверь опрокинула карточный домик надежды. Один из непрошеных гостей сипло задышал совсем рядом. Суставин нутром ощутил, как он обводит барахло нездешним, хищным взглядом. Фокусируется на коробках.
– Кур сарли? – прокудахтал из квартиры грубый женский голос («Что там у тебя?» – спросила Жея).
– Нэгль, – прохрипело совсем рядом («Никого», – ответил Муна).
– Гурэн син? («Так что, пойдем?»).
– Ассаката май лонт ри («Есть у меня подозрение»), – протянул Муна.
Суставин ни черта не понял, но интуитивно напрягся. Упер дуло в направлении голоса. Представил, как пуля, хрустко прошив плотный картон, взрезает чужое брюхо.
В отдалении пластмассово хлопнуло. «Сиденье унитаза», – распознал знакомый звук Суставин. Значит, второй в сортире. Уже легче.
Но не успел он порадоваться, как угрожающе надвинулись тяжеловесные шаги. Сквозь волокна мешковины Суставин разглядел скуласто-ноздреватое лицо. И резко нажал на крючок.
Ничего не произошло. Он суетливо нажал снова.
Черт, патрон заклинило!
Суставин с отчаянным воем выпрыгнул из коробки и набросил на джуга мешок. Пока тот выпутывался, вынырнувший из своего укрытия Пантелеев насадил на него пыльный абажур.
Монстр зашарахался, полицейские вылетели с балкона и щелкнули задвижкой.
– Воздушные ванны, красавчик! – хохотнул осмелевший Пантелеев.
В туалете раздалось урчанье смываемой воды.
Они кинулись вон из квартиры, успев прихватить рюкзак с провизией. Позади уже свирепо трещала балконная дверь и хрустело стекло. Неандерталец в шкуре ломился в квартиру, рыча и выкрикивая что-то на своем кирзовом языке.
Полицейские вылетели во двор, впрыгнули в «Вольво». Суставин завел мотор, стал разворачиваться. В зеркале заднего вида мелькнули обе монструозные фигуры. Глаза полезли на лоб: как они так быстро?
Капитан яростно газанул вдоль раскуроченной детской площадки. Гиганты помчались им наперерез, «Вольво» едва успел прошмыгнуть у них под носом. Громилы ходко понеслись за машиной. Поскакали через песочницы и лавочки, сокращая путь.
– Догоняют, Серега, – вскинулся Пантелеев.
Суставин резко вильнул вбок, уворачиваясь от метнувшейся туши. Та громыхнула по багажнику и укатилась под детский грибок.
– Жми! – заверещал Пантелеев, увидев второго совсем близко.
– Стреляй! – осатанело заорал Суставин.
Пантелеев опустил стекло и в упор всадил в монстра четыре патрона. Того как ветром сдуло.
Но – о ужас! – оба гиганта отряхнулись, словно собаки, вылезшие из воды. Снова кинулись настигать.
К счастью, Суставин успел выскочить из двора, вырулил на проспект Мира. И погнал взвывшую машину с такой остервенелой скоростью, что их бы даже гепард не догнал.
Лишь за МКАД капитан позволил себе утереть льющийся пот.
Далеко-далеко, за высокой стеной
– И куда мы едем? – в десятый раз проворчал тренер Барбошин.
Рич не ответил. Уже устал от него. Сидеть за рулем было холодно, лицо совершенно остекленело от встречного ветра. А тут еще этот тип.
– У нас игра с итальянками в среду, – пробубнил Барбошин.
Рич посмотрел на него почти с ненавистью.
– Какие итальянки, дядя? Живыми бы остаться!
Где-то позади автобуса грохнул снаряд. Их слегка подбросило и повело в сторону. В боковое зеркало Рич увидел дым и разлетающиеся ошметки легковушек.
Баскетболистки притихли. Слышно было одну только несчастную Элизабет Паркер, которая бегала по салону, хватая подруг за руки:
– What is it? What’s happened?
– Да нейтрализуйте вы ее! – не выдержал Барбошин.
Повинуясь тренерскому указанию, Нора выполнила заслон с одной стороны салона, а вторая центровая, Валя Абакумова, заблокировала американку с другой. Бедная Лиззи плюхнулась на свое сиденье, всхлипывая: «О my God!»
Рич поддал газу. Несмотря на знаки ограничения скорости, он несся теперь 120 километров в час. Гнал и бормотал про себя, как заклинание: «Не пропустить поворот, не пропустить поворот». Смутно помнил название населенного пункта, где нужно свернуть направо. На «пэ», кажется.
Он включил радио. Вместо утреннего шоу в исполнении двух пересмешников сухо зазвучал чей-то незнакомый голос, от которого веяло невиданной силой. Он вещал о скрытом могущественном правительстве, во главе которого стоит депутат Баев. Рич заслушался и едва не проскочил нужный съезд. В последний момент резко свернул. Баскетболистки, весело матерясь, повалились друг на друга.
А голос из динамика уже говорил о джугах, которые пришли, чтобы сокрушить власть саяров…
Рич вел автобус по подмосковной
