Шрифт:
Закладка:
Еще никогда Кравцовым не доводилось ночевать в трейлере. Когда он был готов, Андрей на руках перенес сына из машины вовнутрь и уложил на отдельной кроватке. Вскоре из-за леса донеслись раскаты грома. На их уютное ночное убежище обрушился дождь. Малыш продолжал крепко спать. В постели Вероника прильнула к мужу, ее нога легла ему на бедро, ладонь скользнула по груди и, пощекотав упругие кубики на животе, опустилась ниже. Губы коснулись его губ, Андрей ответил ей и притянул к себе. Оказавшись сверху, она отвела одну руку за спину и, направив его в себя, с тихим стоном опустилась вниз. Вероника совсем не изменилась после родов, сохранив прежнюю стройность, и даже наоборот, стала еще более женственна и желанна. Пока супруга жадно наслаждалась им, Андрей гладил ее бедра. Сквозь опущенные шторы в трейлер проникал лунный свет, и в нем Андрей видел соблазнительные линии женского тела и сохранившую упругость, пышную грудь. Она покачивалась в ритме ее частых, требовательных движений. Веронике нравилось, как Андрей смотрит на нее, и она выгнула спину так, чтобы он мог прикоснуться к груди губами. Едва сдерживаясь, чтобы громко не застонать от наслаждения, она тихо прошептала ему, чтобы он делал с ней все, что мужчина только может делать с женщиной в постели. Глубокой ночью, когда с неба обрушился настоящий ливень, немножко уставшая и счастливая Вероника прижалась к супругу. Ощущая приятную слабость, ее тело еще успокаивалось после его пылкой любви. Андрей крепко обнял любимую и уткнулся лицом в ее щеку, в сладкий аромат распущенных серебряных волос. Вероника нежно обняла руку мужа и поцеловала ее.
Раньше, когда Кравцовы всей семьей двигались по дороге в автомобильной пробке, Вероника всегда старалась взять мужа за руку, гладила ладонь. Он ругался на нее, потому что это мешало переключать передачи. Андрей посмотрел на пустое сидение справа и будто случайно поправил зеркало заднего вида, словно надеясь увидеть в нем на заднем сиденье болтливого мальчишку в автокресле. Сердце его сжалось от боли. Он бы все отдал за то, чтобы вернуться в прошлое и изменить его.
Машины двигались медленно. Андрей стал переключаться между радиостанциями и остановился на выпуске новостей. После информации о вспышке в Петербурге нового, смертельно опасного вируса, вызванного загрязнением канализационных вод, сообщили о сильном пожаре, бушевавшем позапрошлую ночь и весь прошлый день на складском помещении в центре города. Пожару был присвоен четвертый ранг сложности. Не в последнюю очередь благодаря дождливой погоде, все же к семнадцати часам вечера его удалось ликвидировать, и подразделения МЧС в полном объеме были отозваны. Число пострадавших до сих пор оставалось неизвестным, на месте завалов продолжали работать силы внутренних войск, оцепившие район происшествия дополнительным периметром.
Кравцов переключился на радио «Для двоих», где играла одна из любимых песен его молодости. Она же играла в машине, когда он впервые подвозил Веронику домой в самом начале их отношений.
«Сегодня все вокруг напоминает о вас…» – подумал он.
Поток автомобилей сдвинулся, но справа вперед дернулась машина и прямо перед Кравцовым вклинилась в левый ряд. Андрей притормозил и несколько раз сердито просигналил.
– В ухо себе посигналь, придурок! – крикнула женщина из приоткрытого окна и все-таки пролезла вперед.
Андрею захотелось взять пистолет, открыть окно и разрядить магазин в надраенный до блеска ягуар хамоватой автоледи. Сзади тоже начали сигналить. Успокоившись, Кравцов бросил взгляд в зеркало заднего вида, ничего не разглядел за пеленой дождя, но увидел себя. Прошедшие двое суток добавили ему несколько лет, он будто постарел. Темно-карие глаза поблекли, под ними на бледном лице появились синеватые мешки. Андрей отвернулся от зеркала и наконец-то доехал до светофора. Оставалось проехать подтопленный участок дороги и не заглохнуть.
В прошедший понедельник – на следующий день после смерти Телефониста – Андрей вошел в рабочий кабинет уже к вечеру. Закрыв дверь, он кинул на стол портфель, снял пиджак, повесил его на вешалку и, совершенно опустошенный, рухнул в кресло. В ночь с воскресенья на понедельник, едва он успел вернуться из квартиры зверски убитого маньяка домой и заснуть, поздней ночью следователя разбудил телефонный звонок. Еще одно убийство, не менее жестокое, чем в квартире Телефониста. Жалобно скулящие овчарки кинологов на месте происшествия до сих пор не выходили у Андрея из головы. Явно взяв чей-то след, собаки поджали хвосты, рычали, лаяли, трусливо жались к людям и совершенно отказывались идти в сырой мрак, где покоилось обезображенное тело.
Его обнаружили курсанты-макаровцы, когда проходили мимо и услышали с улицы крики о помощи. Вбежав во двор, они увидели взволнованных людей. Пожилая женщина сказала, что кричала соседская девочка; вместе с младшей сестрой она побежали в подъезд напротив, а за ними кто-то гнался. Вышедший из толпы вперед дед видел, как эти двое, что гнались за девчонками, спустились в подвал у дома. Кто-то вызывал полицейских. Поснимав ремни с тяжелыми бляхами, курсанты понадежнее обмотали их вокруг ладоней, включили фонарики на смартфонах. Их было пятеро: трое парней с чудаковатыми прозвищами Животное, Клецка и Сарафан открыли подвал и пошли вниз, оставшиеся двое вошли в подъезд проверить лестничные площадки на этажах. Дед и еще один мужчина вызвались пойти с ними. Минут через двадцать трое макаровцев появились на улице. Бледные, напуганные. Рыжеватого, плотного парня, которого звали Животным, вырвало Клецке на отпаренные до стрелок брюки.
Собак так и не удалось взять с собой. Когда прибывшие на место оперативники начали спускаться в подвал, одна из овчарок пронзительно завыла. У впереди идущего мужчины из рук выпал фонарь, ударился о лестницу и погас в темноте. Мрак сразу же поглотил людей, все в нерешительности замерли.
«Слышишь, как в дождливой ночи воют псы? Значит, сквозь ночь что-то идет… этой ночью кто-то умрет…» – неожиданно вспомнил Андрей страшилку из детства.
В этот миг он явственно ощутил страх окружающих людей. Ими овладело необъяснимое, нарастающее
