Шрифт:
Закладка:
Она ушла, и Тори почувствовала, как внутри нее что-то сломалось.
Боже, что она делала со своими мужчинами? Как она вообще могла оставить их? Как она могла даже подумать о том, чтобы уйти от них?
Она посмотрела на книгу на коленях. Поступил бы ее отец по — другому, если бы у него был шанс? Вернул бы он годы радости, чтобы избежать ужасной боли?
Она перелистнула в конец, потому что должна была знать. Она должна была знать, о чем он думал в те последние дни. Прощался ли он со своими девочками с твердым намерением положить конец своей боли?
Дрожащими руками она открыла последнюю страницу. В отличие от остальных дневников, которые он вел для себя, этот он, похоже, написал их матери после ее смерти. Эти страницы читаются как письма его потерянной любви.
Последняя запись была сделана за два дня до его смерти. За два дня до того, как она потеряла отца. Слова расплывались, пока Тори их читала.
Дорогая жена,
Прошли годы. Я мог бы сказать вам точное время с точностью до секунды, но сейчас я остановлюсь на этом. Сердце болит, но я понял, что не могу скорбеть вечно. Я тебя люблю. Этого ничто не изменит, но я должен вставать утром и двигаться вперед. Не потому, что я люблю тебя меньше, а потому, что я понял, что все лучшее в тебе здесь, со мной. Они спят через две комнаты, и я их подвожу. Каждый момент, когда я жалею, что не пошел с тобой, — это момент, который я теряю с ними, и, боже, они потрясающие. У Пайпер есть твоя нежность и твой ум. И Минди.
О, у нашей Мелинды Торранс твой характер. Ничто ее не пугает, но потеря матери, кажется, омрачила ее смелую душу. Так что завтра я проснусь и приготовлю им завтрак, и мы все снова научимся жить. Мы сделаем это вместе, потому что последнее, о чем они должны думать, это о том, что мы должны оплакивать их всю оставшуюся жизнь. Так что я заканчиваю этот дневник, потому что я думаю, что он сдерживает меня. Я собираюсь говорить только с ними с этого момента. Прощай, моя любовь. Пока мы не встретимся снова…
Тори вспомнила, что тем утром он рано разбудил ее и Пайпер к завтраку. Он был энергичным. Он даже говорил об их маме. До этого он так долго молчал о ней. Когда Тори вспомнила то утро, она предположила, что он просто готовился снова увидеть ее маму. Ей и в голову не приходило, что папа решил снова жить.
Судьба изменила все.
Она отложила книгу.
Когда-то она была храброй. Родители часто беспокоились, что она умрет, исследуя канализационный сток или взбираясь на дерево, на которое ей не приходилось лазить. Сестра была практичной, всегда уводила ее от края. Тори ничего не боялась. Где-то по пути она научилась бояться.
Может пришло время снова научиться быть храброй.
Неужели она действительно оттолкнет трех мужчин, которые любили ее — которых она отчаянно любила в ответ — чтобы ей не пришлось чувствовать боль? Неужели она действительно думала, что если она оставит их завтра, то выбор быть без них будет менее болезненным, чем судьба, сделавшая выбор за нее? В любом случае, она будет скучать по ним до конца своих дней.
Тори судорожно вздохнула. До сих пор она забирала все, что у них было, и очень мало давала взамен. Она должна была это изменить.
Пришло время занять ее место рядом с ними.
Ей не нужны две недели. На самом деле, ей не нужно было ни секунды. Она любила их, и они заслуживали большего, чем безопасная часть ее сердца. Они заслужили, чтобы она выросла, черт возьми, и стала женщиной, которой ей суждено было стать, женщиной, которой им нужна.
Женщина, которой ее воспитали родители.
Поблагодарив сестру за то, что она еще раз показала ей дорогу, Тори вышла в коридор. Они хотели настоящую ее? Ну что ж, они её увидят, начиная с той сумасшедшей сучки, которой нужно было понять, что никто не встанет между техасской девушкой и ее мужчинами.
****
Каллум сделал большой глоток. Алкоголь определенно понадобится. Сумасшедшая в его доме. Всего в нескольких минутах ходьбы по коридору находилось проклятие его существования. Он скорее думал, что ему больше не придется ее видеть, но, естественно, Тея использовала силу, которая у нее была, и добилась своего. Она выменяла последнюю встречу с ним на миллион фунтов и обещание никогда больше не произносить его имени. От одной этой мысли его желудок скрутило, но эта пытка стоила бы того, если бы она ушла навсегда.
К сожалению, он был совершенно уверен, что она не единственная, кто уезжает навсегда. Как бы он ни пытался достучаться до Тори, она казалась ему еще дальше, чем когда-либо.
Они занимались с ней любовью каждую ночь, немного раздвигая ее границы, готовя ее к тому, чего они все хотели. Она была любящей и отдающей, когда они раздели ее, но в тот момент, когда они снова надели одежду, осторожное расстояние, которое она всегда сохраняла, вернулось на место.
Каллум начал спрашивать себя, сможет ли он действительно разрушить ее стены. Учитывая скорость ее прогресса сейчас, еще две недели не кажутся достаточным временем, чтобы завоевать ее.
— А, я вижу, вам тоже нужно укрепление, — Рори вздохнул и взял стакан. — Одного ее адвоката достаточно, чтобы довести человека до пьянства. Как вы думаете, она нашла его в списке самых презренных адвокатов Великобритании?
Адвокат Теи был мертвенно худым придурком с темными глазами, из — за чего Каллум подумал о старухе с косой.
— Я ненавижу все это.
Рори налил себе на два пальца алкоголя пятидесятилетней выдержки.
— Это скоро закончится.
— Этого я и боялся.
Челюсть Рори напряглась.
— Не стоит. Я говорил о Тее, не о Тори. Все будет хорошо.
— Как ты можешь быть уверенным? Она не близка к тому, чтобы стать нашей женой. Она не хочет говорить о будущем.
— Она пугливая, но
