— Отлично, — ответил я, не удержав облегчённого выдоха. — Заберёшь нас потом из ресторана?

— Конечно, Ваша Светлость, будет исполнено!

— Я сохраню себе твой номер?

— Почту за честь, — последовал ответ.

— Отлично, тогда жди звонка.

— Принял, — услышал я его ответ и «повесил трубку».

— Кто это был? — ухватилась за звонок, как за спасительную нить Мари.

— Таксист, — пожал плечами я. — Мне понравилось, как он водит, и я попросил, чтобы именно развёз нас с Алиной по «домам», когда мы здесь закончим. У него был срочный заказ, но вот теперь он снова свободен.

— Понятно… — нахмурилась Мари. Потом вскинулась и выпалила. — Ты сам виноват!! Ты ведь тоже сюда пришёл не один!..

— Я? — поспешил прервать её разгон, перебив и показав пальцем на себя. — Я пришёл с Алиной. С Алиен, если так будет проще понять. Пол-империи знает, что у нас с ней общее дело — мы записываем песни. Мы — деловые партнёры. Нет ничего странного в том, что после студии, мы решили зайти покушать в хороший ресторан, перед тем, как разъехаться «по домам».

— «Деловые партнёры»⁇! Ты серьёзно⁈ Ты меня за кого держишь⁈ Она!..

— А, даже, если и так? — снова перебил её я. — Я — Княжич, Одарённый. Иметь вторую жену для меня — нормально. То, что Алина Неодарённая — да, это, конечно, моветон, но не более. Моё появление с ней в публичном месте — не причина для скандала. Даже твой собственный отец не смог бы найти тут повод возмутиться и предъявить что-то Петру Андреевичу. А вот твоё поведение, моей официальной невесты… не находит у меня объяснений, кроме вышеозвученного. Можно было бы ещё предположить, что ты просто ревнивая дура, но… извини, мне в такое не верится — ты никогда раньше не была глупой. Импульсивной — да, но не глупой…

— Я… — снова задохнулась она от возмущения, но не только. Изрядная доля стыда и смущения в её облике тоже прослеживалась.

Я вскинул руку с поднятым вверх указательным пальцем, прерывая начавшуюся фразу и сосредоточился на том «куске воды», что оставил на теле Белозёрского, так как рядом с ним начало происходить что-то интересное. По моим расчётам, его как раз должны были уже донести до лазарета. С этим в Лицее всё хорошо организовано — быстро.

— Та-а-ак, что тут у нас? — раздался знакомый голос Екатерины Васильевны. Надо же: как-то я не ожидал, что она окажется на работе в воскресенье вечером. Грише повезло. Видать, под счастливой звездой родился. — Сотрясение мозга… перелом челюсти… ну, по крайней мере, трещина точно… — послышались шумы и возня, видимо, означавшая снятие с больного одежды и продолжение полного осмотра. — Ушиб печени… возможно, ушиб лёгкого… да уж, классика: два по корпусу, один по челюсти… хм? Не один? Серьёзно: с контрольным даже… Хорошо, что живым доехал.

На какое-то время повисло молчание. Что-то с телом явно делали, но я не пытался уловить, что именно, чтобы не привлекать внимание к своей воде, которая вместе со снятой (или срезанной формой) теперь лежала кучкой в стороне недалеко от места действия.

— Даже интересно, кто же это у нас такой… техничный, — снова прозвучал голос Екатерины Васильевны. — А-а-а, понятно. Долгорукий… можно было даже не спрашивать, кто ж ещё-то?..

Честно говоря, в этот момент мне было жутко интересно, как же именно она меня вычислила. Уж, явно не таксист ей сказал. Да и визитной карточки с именем, фамилией и номером телефона я в карман Белозёрского не засовывал… Надо будет, при личной встрече спросить.

Послышались слабые стоны со стороны пациента.

— О, очнулся, наконец, голубчик, — снова зазвучал голос медички. — Так-так-так! Не отключаемся, не отключаемся! На меня смотри. Вот так, молодец… да-да, больно, я знаю, терпи! Терпи! Ты теперь здесь у меня надолго прописался. На неделю минимум, если с печенью и диафрагмой всё не так плохо, как кажется… Да-да! А нечего было нарываться, — прорезались заботливо-увещевающе-заговаривающие нотки в её голосе. Ответом ей было невнятное мычание. — Ты бы, хоть справки навёл сначала, на кого лезть собираешься… или телевизор посмотрел, как он в прямом эфире Ратника Воздуха, как быка на бойне закалывает, а чуть раньше Вою Разума голыми руками шею ломает…

Снова невнятное мычание.

— Именно, дорогой мой, именно. Тебя только «покров» и спас, иначе б головушка твоя, от первого же удара, как тыковка разлетелась. Да только и «покров» толком не спасает, когда лупят от всей души, да по самым слабым местам… радуйся, что живой до меня доехал. Повезло тебе. А мог бы и не доехать!.. Ладно, сейчас мы тебя подштопаем, подсоберём… а тот, на кого ты прыгал, теперь мне должен будет за испорченный воскресный вечер!

Снова какое-то мычание.

— Да с тебя-то что брать, болезный, лежи уж, лежи… ты уже всё, что мог, сделал, наслаждайся последствиями — так-то оно бабу слушать… Я, кстати, в следующее воскресенье, хочу быть в рок-клубе «Бункер», и не одна. И я очень расстроюсь, если не окажусь там… и не одна!

Снова мычание, но какое-то совсем вялое и заторможенное.

— А это я не тебе, голубчик… тебя это уже никак не касается, спи…

А я нервно сглотнул, сообразив, наконец, насколько дурацкими и наивными были мысли о том, что, «может не заметит». Ага! Одарённая Воды с фиг его знает, насколько высоким рангом, и фиг его знает, насколько огромным опытом, и «не заметит» воду — наивны-ы-ый!

Что ж, «намёк» я понял и поспешил вернуть своё внимание к оставленному в ресторане телу.

— … и часто он так «зависает»? — различил я вопрос Мари, обращённый, видимо, к Алине.

— Не знаю, — пожав плечами, ответила та, ковыряя ложкой какое-то стоящее перед ней блюдо. Видимо, пока я слушал диагноз Белозёрского, успели принести наш заказ. — Если не считать самолёта, то при мне — первый раз.

— А почему ты тогда так спокойна? Может, с ним что-то не в порядке? Может, уже Лекарей звать пора?

— Ему? — удивилась Алина. — Лекари? Ты его, видимо, плохо знаешь.

— Как будто ты его так хорошо знаешь! — прорезалась явная агрессия в голосе Мари. — Что у вас за отношения⁈ Он спит с тобой?

— Нет, не спит, —