— Ах ты!.. — вспыхнула Мари. — Даже не думай об этом! Он — мой жених! Мой! Он Одарённый, и тебе не ровня!

— Ну, мы с ним были знакомы ещё до того, как он вдруг стал Одарённым и всем-всем-всем нужным, — невозмутимо и всё так же провокационно-довольно сказала Алина.

— Мы с ним, вообще, выросли вместе! Я его лучше знаю!

— Да? — уточнила Алина. — Откуда тогда вопросы о его «зависаниях»? Ты ведь его «лучше знаешь», но спрашиваешь почему-то у меня?

— Ты!.. — чуть ли не зашипела Мари. — Знай своё место, холопка! Я не он, я тебя…

— Ты её пальцем не тронешь, — весомо сказал я, решив, что пора переставать «висеть». Что лучше вмешаться, пока тут реально до горячего не дошло.

— Юра? — испуганно повернулась ко мне Мари. — Я…

— Она, вообще-то, тебе жизнь спасла.

— Она⁈ — округлила глаза в непонимании Борятинская.

— В самолёте, — напомнил я. — Если бы Алина меня не разбудила, то ты бы была уже мертва.

— Я? А ты? — прорезался вызов в голосе Мари.

— А я — нет. «Стихийный водный покров» выдерживает падение с пары километров, — равнодушно пожал плечами я. Не став, впрочем, уточнять, что всё, что внутри «покрова» — нет. Ведь, сути это не меняет — максимум, пара итераций ещё, и я бы научился выживать в авиакатастрофах. А она — нет. Так, к чему лишние подробности?

— «Стихийный покров»? — скептически смерила меня взглядом Борятинская. — Ври, да не завирайся, Юрочка. «Стихийный покров» — это уровень Воя, а ты даже на Гридня экзамен провалил.

— А, что, по-твоему, ракету остановило? — сыграла бровями Алина, поднявшая из глубокой тарелочки вишенку за палочку, после чего аккуратно, изящно и даже соблазнительно опустила ягоду в рот, а палочку оторвала и положила на специальное блюдечко.

— Эй! — делано возмутился я. — Это моя вишня, я её себе заказывал!

— Можешь забрать, — проговорила она и улыбнулась, держа всё ещё целую ягодку зажатой между своими жемчужно-белыми зубками.

— Не переигрывай, — вздохнул я.

— Да вы издеваетесь⁈ — снова вскипела Борятинская, наблюдавшая за этой сценой.

— «Не объявить результат» и «провалить» экзамен, это довольно разные вещи, Мари, — отвернувшись от Милютиной, ответил я ей. — Под постоянной угрозой жизни прогрессируешь быстро. Я не знаю свой Ранг, но это ведь и не важно? Не в Ранге дело. Сильно он помог Тому Воздушнику возле ресторана? Кто он там был — Ратник, нет?

Глаза Марии расширились. А рот непроизвольно приоткрылся. Она, видимо, вспомнила. Вспомнила и побледнела.

— Алина — не холопка, — произнёс я. — И не крепостная. Она из лично свободных. И она — под моей защитой. Узнаю, что ты ей навредила — найду способ испортить жизнь тебе. Уж, поверь — найду. В нынешних условиях это не сложно. Достаточно не вмешиваться, когда ты снова окажешься под смертью. А три раза, меньше, чем за три месяца, ты под ней уже оказывалась.

— Рядом с тобой! — с обидой выдала она.

— Так уйди, — пожал плечами я. — Откажись от меня. Уверен, сейчас это может получиться: Императору не до матримониальных заморочек, ему нужен работающий завод. И быстро. А в Москве уже сделано слишком много, чтобы терять ещё пять лет, перенося его в другое Княжество.

— Ты серьёзно? — посмотрела она на меня.

— Серьёзно, — ответил я. — Мне не нужны те, кто будет со мной не по своей воле. Две недели назад, в столовой я задал тебе вопрос. Ты не ответила.

— Вопрос?

— Что ты сама думаешь обо мне, как о будущем муже? — повторил свой прошлый вопрос я. Повторил. Я сегодня много чего повторял. И про отца, и про улицу. Но, что поделать, если, похоже, с первого раза меня не понимают? Приходится повторять.

— Я… — сказала она и замерла. И ещё секунд пять молчала.

— Можешь не отвечать… сейчас, — проговорил я, не став ждать дальше. Мне это делать было почти физически тяжело. Из-за эмоционального наследия Юры. Я, вообще, очень много усилий прикладывал к себе, чтобы вести весь этот разговор так — жёстко. Ведь старый Юра… он бы ей уже всё на свете простил. И это было бы не педагогично. Нельзя оставлять проступки без последствий, иначе создаётся опасная иллюзия несерьёзности, безпоследствийности… и, в следующий раз, будет хуже. — Мне. Но себе ответить тебе придётся. Иначе…

— Иначе? — беспомощно посмотрела на меня она.

— Иначе я разорву помолвку. Пока не знаю как, но я это сделаю!

Тут снова зазвонил мой телефон и отвлёк меня.

— Ало? — сказал я в микрофон, цапнув аппарат и, не глядя, вдавив пиктограммку приёма вызова. — Слушаю?

— Юра… — раздался из динамика слабый, но очень знакомый голос.

Я замер на мгновение, а потом радостно воскликнул.

— Брат⁈ Это, правда, ты?

— Я, — раздался слабый голос моего младшенького. — Я только что проснулся…

— Матве-ей… — с нежностью и нескрываемым облегчением протянул я, расплываясь по спинке своего стула. — Как же я рад тебя слышать…

* * *

Глава 35

* * *

Звонок от Матвея был неожиданным. Он буквально выбил меня из текущей ситуации и контекста. Слушая этот знакомый, но такой слабый голос, я напрочь забыл, вообще, где нахожусь, с кем и что здесь делаю. Тем более, о чём вёлся разговор — настолько это всё было неважно.

Брат очнулся — что может быть важнее?

Сам звонок долго не продлился: на той стороне начали суетиться медицинские работники, уговаривать и объяснять Матвею, что он ещё слаб, и ему надо прямо сейчас сделать то, то и то, а потом ещё отдохнуть, а позвонить мне он теперь и в любое другое время может.

Матвей сопротивляться не стал. Как и я — настаивать. Самое главное-то ведь уже произошло: сам факт разговора состоялся.

Вот только, последней своей фразой, перед тем как завершить вызов, он меня умудрился выбить из колеи ещё сильнее, хоть, казалось бы, сильней уже некуда. Но ему удалось.

— Я на тебя надеюсь, Юр, ты