Мы даже не остановились, чтобы перекусить. После шестичасового пути мы прямиком направились в больницу.

Мэдисон Грасон лежала на четвертом этаже педиатрии.

В приемном покое кроме нас была еще одна пара и полная женщина. Ник застыл на месте в дверях.

– Николас, давай обойдемся без сцен, – предупредила полная женщина.

Я заметила, как он напрягся.

– Где она? – спросил он.

– Она спит, ей ввели инсулин, чтобы снизить уровень сахара в крови. Все в порядке, Николас, она поправится, – сказала женщина, успокаивая его.

Он прошел мимо Энн и подошел к красивой блондинке. Когда я увидела ее вблизи, то сразу поняла, что это была его мать.

– Как, черт возьми, это могло случиться? – набросился он на нее, даже не поздоровавшись.

Лысый мужчина, который стоял рядом, попытался встать между ними, но женщина отстранила его.

– Николас, это стечение обстоятельств, – сказала она, глядя на него взглядом, полным сожаления.

– Оставь мою жену в покое, нам и без тебя тут хватает…

– Ага, сейчас! – воскликнул Ник. Он держал меня за руку так крепко, что мне было больно, но я не отпускала его, зная, что нужна ему… – Три раза в день ей нужен инсулин. Это легко запомнит даже идиот. А вы окружили ее глупыми, неумелыми няньками и при этом совершенно спокойны!

– Мэдисон знала, что ей нужно было сделать укол, но ничего не сказала, а Роуз подумала, что ей его уже сделали, – объяснил лысый, но Ник опять перебил его.

– Ей пять лет, черт возьми! – закричал он. – Ей нужна мать!

Это была не просто перебранка. Ник, говоря о Мэдисон, говорил и о себе. Я не замечала раньше, насколько он ранимый. Наверное, тяжело было остаться без матери в таком юном возрасте… Я осталась без отца. Скорее, меня спасли от него. Но мама всегда была со мной. У Николаса не было и любящего отца, он лишь обеспечивал его. Я ненавидела эту женщину за то, что она бросила его, и ненавидела Уильяма за равнодушие к собственному сыну.

В комнате появился доктор.

– Вы родственники Мэдисон Грассон?

Мы все вчетвером повернулись к нему.

– Девочка хорошо реагирует на лечение, она поправится, но она должна будет остаться в больнице сегодня на ночь, необходимо проконтролировать уровень глюкозы и проследить за ней.

– Что с ней, доктор? – обратился к нему Ник.

– А вы…?

– Я ее брат, – холодно ответил он.

Доктор кивнул.

– У вашей сестры диабетический кетоацидоз, сэр. Это происходит, когда тело, не имея достаточного количества инсулина, использует жир как источник энергии. Жиры содержат кетоны, которые накапливаются в крови и при высоком уровне производят кетоацидоз, – продолжил доктор.

– И что необходимо делать, когда это происходит? – спросил Николас.

– У вашей сестры был довольно высокий уровень сахара в крови, более трехсот единиц, потому что ее печень вырабатывала глюкозу, пытаясь бороться с возникшей проблемой, однако клетки не могут поглощать глюкозу без инсулина. Мы ввели ей необходимую дозу, и, похоже, она восстанавливается. Необходимо сделать еще несколько анализов.

Я был обеспокоен, когда ее привезли, потому что она потеряла очень много жидкости из-за рвоты, но с ней все будет в порядке. Самое страшное мы уже исключили. Не стоит забывать, что дети сильные.

– Могу я увидеть ее? – спросил Николас.

– Да, если вы Ник, то приглашаю вас войти, она уже спрашивала о вас.

Я увидела, как у Ника дрогнули губы.

– Пойдем со мной, я хочу познакомить тебя с ней, – сказал он, потянув меня за руку.

Я думала, что он пойдет один, поэтому очень обрадовалась, что он хочет познакомить меня с дорогим для него человеком.

Мы вместе зашли в комнату Мэдисон. На кровати сидела крошечная девочка, самая красивая девочка, которую я когда-либо видела в жизни.

Увидев Ника, она протянула к нему свои ручки и радостно закричала:

– Ник!

И тут же ее лицо исказилось от боли, вероятно, из-за капельницы.

Николас отпустил меня в первый раз за несколько часов и бросился навстречу Мэдисон.

– Как ты, принцесса? – спросил он.

Девочка была бледненькой с большими фиолетовыми кругами под глазами.

– Ты приехал, – сказала она, улыбаясь.

– Конечно, я приехал. – ответил Ник.

Он аккуратно уложил ее у себя на коленях.

Я улыбнулась, глядя на них. Мне бы никогда не пришло в голову, что Николас может так относиться к ребенку, я вообще не могла представить себе его с ребенком на руках. Он, скорее, ассоциировался с красивыми женщинами, наркотиками и рок-н-роллом.

– Слушай, Мэдди, сейчас я познакомлю тебя кое с кем. Это Ноа, – сказал он, указывая на меня.

Девочка наконец заметила меня.

– Кто это? – спросила он, глядя на меня хмуро.

– Это моя девушка.

Услышав это, тепло разлилось по моему телу.

– У тебя нет девушки, – сказала малышка, все еще недовольно глядя на меня.

Я подошла к ним.

– Ты права, Мэдди, у Ника не было девушки, но я заставила его передумать, – улыбнулась я ей.

– Мне нравится твое имя, это имя мальчика, – сказала она, и Николас расхохотался.

Я тоже засмеялась.

– Ну, спасибо, я даже не знаю, что сказать. – Яблоко от яблоньки недалеко падает, подумала я про себя, вспоминая комментарий Ника о моем имени, когда мы впервые встретились.

– Наверное, с таким именем мальчишки разрешают тебе играть в футбол с ними, – сказала она, и я снова рассмеялась.

– Ты любишь футбол?

Эта девочка больше была похожа на принцессу, как ее называл Николас, чем на футбольную фанатку.

– Да, очень. Ник подарил мне мяч, очень красивый, цвета фуксии, – сказала она, теребя своей маленькой ручкой его волосы. Мне тоже захотелось погладить его по волосам…

Выйдя из палаты, мы столкнулись с матерью Ника. Она казалась безучастной, холодно смотрела на сына и лишь нервное движение руки выдавало ее волнение.

– Николас, я хочу поговорить, – сказала она, глядя то на него, то на меня.

– Я оставлю вас наедине… – начала было я, но Ник крепко держал меня за руку.

– Мне не о чем с тобой разговаривать, – холодно отрезал он.

– Пожалуйста, Николас… Я твоя мать, ты не можешь избегать меня всю жизнь… – сказала она.

Николас был напряжен.

– Ты перестала быть моей матерью в тот момент, когда ушла от меня… – сказал он прямо.