– И кому же, позвольте спросить, в голову пришла эта гениальная идея? – хмыкнул Стрельцов.

– Мне пришла, – призналась я.

– То есть весь этот утренний скандал, который я имел честь лицезреть, оказывается, был вашей инсценировкой? – язвительно уточнил Стрельцов. – С целью ввести преступника в заблуждение и заставить его попасться в капкан, который вы соорудили из пустых бутылок?

Давно я не чувствовала себя такой дурой. В изложении следователя вся моя блестящая задумка выглядела совершенно идиотской и попахивала шизофренией и Кащенко.

Стрельцов, судя по тону, был полностью в этом со мной согласен. Он смерил меня сочувственным взглядом и повернулся к Павлу.

– Павел Сергеевич, ну ладно она… Я всегда подозревал, что Яна Владимировна имеет склонность к разным авантюрам. Но вы-то производили впечатление уравновешенного и здравомыслящего мужчины! Надеюсь, вы отдаете себе отчет, с кем связались?

– Вполне, – Павел ободряюще посмотрел на меня и улыбнулся.

– Ну, раз так, то мне остается пожелать вам удачи, Павел Сергеевич! Она вам явно понадобиться…

– Спасибо, – совершенно серьезно поблагодарил его Павел.

– Тамара, так мы можем ехать? – Стрельцов посмотрел на Томку. – Или у вас, Яна Владимировна, еще какой-нибудь фокус запланирован? Вы уж нам сразу все продемонстрируйте.

– Все, на сегодня концерт закончен, – вяло огрызнулась я. – Можете забирать Томку.

– Вань, слушай, наверное, я сегодня уже никуда не поеду, – грустно сказала Томка. – У меня все настроение пропало. До сих пор трясет! Как вспомню этот грохот!

– Да и интимные части тела еще не побриты, – шепотом вставила я, так, чтобы услышали только Томка с Катькой.

Томка зло на меня зыркнула.

– Иван Федорович, – Катька вспомнила, что она тут гостеприимная хозяйка. – А зачем вам в ночи куда-то ехать? Поздно уже. Оставайтесь у нас. У Томки своя комната…

– Я бы с удовольствием, но, боюсь, это уже будет перебор. И не совсем этично. Все-таки я веду это дело…

– А крутить роман с одной из подозреваемых этично? – не удержалась я от шпильки.

– Тоже не этично, – вынужден быть признать Стрельцов. – Но оставаться тут на ночь…

– А зря! Защитили бы нас заодно! Вряд ли убийца при вас решился бы на новые подвиги. Хоть остаток ночи бы спокойно прошел.

– Я все-таки поеду. Тамара, я завтра на службе с утра. Я вечером позвоню. Всем до свидания и спокойной ночи. Надеюсь, что до завтра тут ничего нового не случится.

– Хорошо, – кивнула Томка. – Я провожу тебя! Ты прости, что так получилось. У нас тут вечно что-то происходит, ни дня без приключений! – и она, бросив на меня осуждающий взгляд, вышла вслед за нашим следователем.

– Ну, конечно. Снова я во всем виновата, – пробурчала я. – Стараешься тут для всеобщего блага, преступника пытаешься вывести на чистую воду, и никакой благодарности. Все, больше пальцем не пошевелю, пусть он тут всех перебьет! Пойдем, Паш.

Это было прекрасное утро! Уж точно, лучшее утро в этом году.

Я открыла глаза рано, на улице еще было темно. Снизу доносились голоса – это наверняка Катька с Лешкой собирались на похороны. От одной мысли, что сейчас они увезут от нас Эльзу, мне стало так хорошо, что захотелось замурлыкать от удовольствия.

А еще рядом сопел Пашка, по-хозяйски положив на меня руку. Вспомнив некоторые подробности вчерашней ночи, я и вовсе расплылась в довольной улыбке.

А впереди был целый день, который мы с Павлом проведем практически вдвоем, ну, не считая Томку, конечно. В общем, перспективы вырисовывались самые радужные, и даже тот факт, что убийца так и не найден, совсем не мешал мне радоваться жизни. То ли я уже привыкла к тому, что у нас тут завелся свой карманный преступник, то ли присутствие Павла рядом придало мне смелости, но я совершенно не боялась. Да и убийца нам, если честно, попался какой-то недотепистый. Начал бодро – убийство Андрея, покушение на Воблу, а потом скатился в мелкое хулиганство. Бродит по ночам в темном пуховике, только людей зря пугает. Ни одного толкового действия не совершил. Как его бояться?

А потом, все это даже пошло мне на пользу. Может, я еще и благодарна ему должна быть, нашему злоумышленнику. Ведь не случись этого убийства, Павел уже давно улетел бы в свой Питер. А мы бы, как обычно, проводили бы праздники, поглощая вкусную Катькину еду и развлекая себя по вечерам преферансом.

Я потянулась и снова посмотрела на лежащего рядом Павла. А ведь поначалу он совсем не произвел на меня никакого впечатления. Сидел в сторонке, пялясь в свой телефон, в разговорах участия не принимал. И если бы не наше вынужденное заточение, я сейчас и не вспоминала бы о нем. Интересно, а он тоже не обращал на меня никакого внимания?

Павел пошевелился и открыл глаза.

– Ты чего не спишь? – пробормотал он.

– Паш, скажи, а когда я тебе понравилась? – выпалила я.

– Чего? – Павел непонимающе уставился на меня, потом посмотрел на часы. – Ян, ты с ума сошла? Рано еще, давай еще поспим!

– Ну, все-таки? Когда я тебе понравилась?

– В каком смысле?

– В таком! Ну, вот мы познакомились, ты тогда что обо мне подумал?

– Да ничего я о тебе не подумал.

– А когда подумал? Ну, Паш, ну был же момент, когда ты понял, что хочешь со мной… ну, что я тебе нравлюсь?

– Господи, Ян, ну что у тебя за мысли в семь утра?

– Нормальные мысли. Что, сложно ответить?

– Ну, не знаю, – Пашка задумался. – Наверное, после убийства Андрея. Когда все нервничали и бились в истерике, и только ты пыталась шутить. Я тогда подумал, что с тобой будет очень весело.

– Ну, хватит шутить уже! Я серьезно!

– Так и я серьезно.

– Ты хочешь сказать, что я тебе понравилась из-за моего чувства юмора? – поразилась я.

– Ну, еще у тебя попка ничего, – хихикнул Павел.

– Что?

– Ой, извини, я хотел сказать – глаза. Яна, у тебя очень красивые глаза!

– Придурок! – обиделась я, но Пашка сильнее прижал меня к себе, и мне совершенно расхотелось скандалить.

– Все, Ян, хватит! Давай поспим еще пару часиков. Все разговоры – потом!

– Все вы мужики только об одном думаете. Попка! Не ожидала от тебя! – пробурчала я, уютно сворачиваясь калачиком в его объятиях.

Из своего убежища мы выползли далеко за полдень. Сначала мы действительно дрыхли, потом занимались любовью, потом просто валялись. Покидать кровать мы не торопились, и, если бы Пашка не проголодался, может, мы и вовсе бы не