— Так ее сперва отогнать надо, — бугровщик двинулся было к Снежке, но был остановлен неожиданно суровым взглядом Велемира. — Ладно-ладно. Давай сам.

Наемник осторожно подошел ближе, протянул руку, и кобыла тут же ткнулась мягким, влажным носом в его ладонь: может, унюхала любимое угощение, которое он прежде держал, а может тоже пала под властью его необъяснимых чар, как и все наши кони. А может просто искала хоть какого-то сочувствия. Вороной тут же громко заржал, ревнуя то ли хозяина своего, то ли приглянувшуюся кобылу.

Велемир же погладил Снежку, а затем взял ее под уздцы и потянул мягко. Лошадь подчинилась и покорно отошла в сторону вместе с ним.

— Вперед, Митя, — кинул наемник через плечо. — Проверяй.

Бугровщик радостно потер ладони и двинулся к пятачку примятой лошадиными копытами травы. Потоптался вокруг, затем ступил на эту проплешину, постоял немного в задумчивости, подпрыгнул. Из-под его ступней раздался глухой звук, когда они снова приземлились на траву. Митя нахмурился, сделал шаг вперед и повторил свои действия.

Спустя пару минут таких прыжков он, наконец, наткнулся на искомое. На полсажени правее пятачка, примятого Снежкой, звук приземления был уже другой, более гулкий.

— Кажись, здесь, — выдохнул бугровщик, опускаясь на колени и еще раз кулаками простукивая почву.

— Ну-ка, — Вель вытянул свой меч из ножен, и лезвие тоненько запело в его руке, рассекая теплый воздух.

Митя послушно отступил в сторону, давая наемнику дорогу, и тот размашистым движением вонзил острие в землю. Оно ушло в почву на треть, а дальше уткнулось во что-то, и тогда Велемир налег на навершие своим весом, еще немного утапливая меч.

— Все, дальше не идет, — заключил он, отступая в сторону. — Что-то твердое под слоем земли точно есть.

— Отлично, — воодушевился Дмитрий, берясь за меч и пытаясь выдернуть его обратно. Не смог, схватился уже двумя руками, упираясь ногами в землю по обе стороны от оружия. Покраснел от натуги. Меч не поддавался. — Ладненько, — Митя не стал расстраиваться, оставил рукоятку в покое и пошел к своему коню. — Я думаю, кобылу можно отпускать. Почти уверен, что это оно.

— Как скажешь, — хмыкнул Вель, легко выдергивая свой меч одной рукой и очищая лезвие от земли, на что бугровщик лишь раздраженно передернул плечами. Впрочем, долго оставаться уязвленным он не собирался.

— Ты, Вель, силен, не спорю. Зато я умный, — я только сейчас обратила внимание, что к его седельной сумке была небольшая тяпка примотана, какой рубят зелень на корм домашней птице. — Копай мечом. Скажешь, как надоест, — и Митя довольно подбросил тяпку в воздух, не поймал и выругался, когда она острием приземлилась ему на ступню.

— Где взял? — равнодушно поинтересовался наемник, наблюдая за шипящим от боли бугровщиком, который скакал на одной ноге как заправский паяц, только колпака с бубенчиками не хватало.

— У Кирилла за серебряный выпросил, — сквозь зубы процедил он, уселся на землю и принялся сапог стягивать.

— Дороговато, — поморщился наемник.

— А ты мои деньги не считай, — огрызнулся Митя, отшвырнул свою обувь и принялся придирчиво разглядывать расцветающий на коже синяк.

Я вздохнула тяжело и побрела к бугровщику, на ходу вынимая из поясной сумки нужную травку.

— Больно, Мить? Дай, посмотрю.

— Ерунда, — тут же отмахнулся он, натягивая сапог обратно. — Уже и не болит даже.

— Ну, как знаешь, — я пожала плечами и траву обратно спрятала. Подошла ближе к тому месту, где скрывался тайный ход, и опустилась на колени в предполагаемом центре.

Рыть землю здесь было тяжело — ее сплошь испещрили корни растений, но мне много и не надо было. Я шепнула заговор, высушивая вокруг себя зелень, которая на глазах теряла все соки, ужималась и осыпалась трухой от веяния ветра, а затем принялась легко разгребать ладонью высохшую в пыль почву.

У меня за спиной раздался какой-то невнятный звук, отдаленно напоминающий недовольное фырканье. Я обернулась через плечо и узрела прекрасную картину: насупившийся бугровщик, выражающий скрещенными на груди руками полную неприступность, и Велемир, кидающий на него насмешливые взгляды.

— Дети, — вздохнула я, возвращаясь к своему занятию. Ко мне тут же присоединился Вель, и мы копали уже в четыре руки.

Довольно скоро мои ногти царапнули по какой-то жесткой поверхности, что скрывалась под слоем земли, и я стала разгребать живее, очищая небольшой участок.

— Что там? — тут же заинтересовался Вель, пытаясь разглядеть поверхность под моими ладонями.

— Кажется, дверь. Главное, что деревянная. Отойди-ка.

Наемник послушался, изящно сместившись в сторону, а я призвала огонь, прижимая руку к очищенной поверхности створки.

Я редко такое раньше делала, а потому не уверена была, получится ли. Но на всякий случай тоже отошла подальше, пока огонь, подсаженный мной на древесину, жрал ее изнутри, заставляя тлеть. Из земляной ямки пошел слабый дымок, и Митя с любопытством вытянул шею, силясь разглядеть, что там такое. Мы же с Велемиром просто ждали в стороне.

Разумеется, огонь мой непростым был: не прошло и нескольких минут, как древесина истлела настолько, что обвалилась вниз под весом земли и сухих корней, гулко ухнув в пустоту и подняв облако густой пыли.

— Подождать надо, пока осядет, — заключила я, отряхивая грязные ладони, и Вель согласно кивнул, а Дмитрий изобразил на лице небывалую радость.

— Ну и ну, Селена! Ты не перестаешь меня удивлять!

— То ли еще будет, — хмыкнула я. — Готовьтесь. Скоро спускаться.

И мы стали готовиться. Вель перво-наперво погладил Снежку, скормил ей горбушку, и кобыла, благодарно фыркнув, отправилась не спеша восвояси, провожаемая обиженным ржанием вороного. Я тщательней закрепила на поясе свою сумку, глотнула воды и потуже затянула пучок волос, чтоб не мешались, а заодно еще раз взглянула на виднеющуюся вершину кургана, прикидывая расстояние, которое придется пройти под землей до защитного круга. Дмитрий же прихватил с земли свою тяпку, справедливо рассудив, что она может еще пригодиться, и стал стреноживать коней. Впрочем, к вороному подходить не решился, им занялся сам наемник.

Спустя около получаса я последний раз взглянула из-под козырька ладони на солнце, которое опустилось уже почти на уровень лица, и про себя обратилась к Перуну да полуднице, испросив у обоих всяческой помощи в предстоящем деле. Какой-то шальной луч прокрался под мою ладонь, жаля в правый глаз. Я моргнула от неожиданности, не зная, как толковать сие явление, но деваться все равно некуда: придется лезть в могилу и уповать на то, что она не станет нашей собственной.

— Присядем на дорожку? — робко предложил бугровщик, и мы с Велем не стали отказываться, опустились в высокую траву. — Кто-то хочет сказать