Остался последний урок, а значит, последняя возможность разжиться валентинками. Соня отправила всего одну – Сергею, обошлась без утешительных посланий для подруг. Их в принципе у нее не было. Не Олесе же ей слать письмо со злорадным напоминанием, что День всех влюбленных она празднует в одиночестве.

Как только раздался звонок с урока, ученики разделились на две группы. Одна ждала посланий, другая кинулась их отправлять. В этот раз в стопке писем оказалось и одно для Кристины, запечатанное и довольно объёмное. Она покраснела до самых ушей и осторожно взяла конверт. Одноклассники удивлённо загудели, Костя недоверчиво хмыкнул.

– Ого, у нашей Монашки есть поклонник!

Олеся цокнула языком.

– Поклонник? Может, это наш сторож пишет или трудовик. Они любители выпить, вполне могут принять Монашку за женщину своего возраста.

Соня отвлеклась от представления, ей тоже пришли послания. Еще три от Сергея, снова сердечки, и еще одно запечатанное. На заднем плане слышались смешки, одноклассники подначивали Кристину, заставляли вскрыть конверт прилюдно и продемонстрировать письмо, она отпиралась и пыталась его спрятать.

Соня вскрыла свое послание, достала прямоугольную открытку и замерла. Лучше бы отправитель сохранил интригующее инкогнито, но нет. Под четверостишьем с признанием обнаружилась подпись. Соня подняла голову и сразу же наткнулась на взгляд Бублика. Он наблюдал за ней, в волнении мял пальцами край свитера и, кажется, не дышал. Соня отвернулась, смяла валентинку в ладони и торопливо спрятала в кармане джинсов. Господи, этого еще не хватало! Она же ему ясно сказала, чтобы держался подальше и не надоедал своей симпатией. К тому же теперь у нее есть Сергей, а унизительная преданность и щенячий взгляд и даром не нужны. Соня мельком оглядела класс, проверяя, заметил ли кто-нибудь, как она распечатала письмо. Но никто, кроме Бублика, не видел ее реакцию и смятую открытку. Ничего не сказав, он быстро вышел из класса и пропустил остальное представление.

С помощью Кости пухлый конверт для Кристины всё-таки вскрыли, на пол посыпались распечатанные картинки. Хватило и беглого взгляда, чтобы узнать кадры из порно самой разной степени откровенности. Кристина бросила конверт и отшатнулась от неприличных иллюстраций, как от контейнера с гниющими отходами. Зажмурившись, невольно перекрестилась, что вызвало новую волну смеха.

В класс вошел Марк, веселья не поддержал, собрал порно-корреспонденцию и выбросил в урну, накинул на плечо свой рюкзак, взял сумку Кристины и, не обращая внимания на затухающий смех, повел ее к выходу. На последний урок Кристина не пришла, не было и Марка.

Соня высидела половину истории и отпросилась домой. Злой и одновременно обиженный взгляд Бублика не давал ей покоя, сегодня он мог поспорить в жгучести со взглядом Абросимова. Соне казалось, Бублик сорвется прямо на уроке и всё ей выскажет. После звонка ей точно предстоит выдержать пытку откровенным разговором. От нетерпения он буквально подпрыгивал, постукивал пятками по полу, а пальцами по парте.

Соня отпросилась у Екатерины Тарасовны, поспешно собрала рюкзак и выбежала из класса. В коридоре наконец-то свободно вздохнула и даже улыбнулась. Так даже лучше, вечером Сергей пригласил ее в кафе, теперь она успеет хорошенько подготовиться. Если удастся раскрутить папу, то купит новое платье. Он недавно сменил работу и пытался подружиться с новыми коллегами, а они еще не познакомились с манерой Николая Николаевича вечно брюзжать и поучать.

Соня спустилась на первый этаж и направилась к гардеробу. По пути встретила «учеников-купидонов» и получила очередную валентинку от Сергея. Сегодня он расстарался. Оказывается, приятно быть чьей-то девушкой вот так официально со всеми вытекающими из этого статуса последствиями.

Зайдя в гардероб, Соня огляделась, не могла вспомнить, где именно повесила свою куртку, прошла вперед к окну и замерла. На подоконнике сидел Марк и молча наблюдал за тем, как она бродит по рядам. Из-за абсолютной неподвижности Соня не сразу заметила его и испуганно ойкнула.

– Чёрт! – она отшатнулась и уперлась спиной в мягкие бока пуховиков. – Ты почему не на уроке?

Он встал.

– Ты тоже, кстати.

Соня еще немного отступила, теперь уже протиснулась между курток.

– Мне домой нужно.

Марк сделал еще шаг и приблизился почти вплотную.

– Такое ощущение, что ты меня боишься.

– Ещё чего, – парировала Соня, – хотя, наверное, следовало бы.

Марк недоуменно приподнял брови.

– Почему? – и сам же через секунду догадался. – О господи, что там Олеся про меня наплела?

Соня выпуталась из меховых воротников, встала ровно и задрала подбородок, всем видом демонстрируя, что ей ни капли не страшно и даже безразлично.

– Правду.

– Судя по всему, эта какая-то другая правда.

Соня сделала шаг в сторону и попыталась обойти Марка, но он схватил её за руку и заставил снова упереться затылком в куртки. Она дёрнулась, опустила взгляд на его пальцы, крепко вцепившиеся в её предплечье. Покорно застыла, а потом толкнула его свободной рукой в грудь.

– Она сказала, что ты практически принудил её к сексу, был грубым и позаботился только о своем удовольствии.

– Что? – Марк отшатнулся и удивленно округлил глаза. – Да я ее пальцем не тронул. У нас вообще с ней ничего не было.

Соня нахмурилась.

– Для тебя это, может, и ничего. Женщины и мужчины по-разному смотрят на секс.

Марк тряхнул головой.

– Боюсь представить, что я еще с ней делал. Бил, наверное, унижал? – увидев выражение лица Сони, возмущенно выдохнул: – Видимо, и бил, и унижал. Надеюсь, это всё?

– Этого мало? – возмутилась Соня. Она заметила, что Марк ее уже не держит, но не сдвинулась, внимательно рассматривала темные прожилки в его голубых глазах и веснушки. Опять эти чёртовы веснушки! Редкие и светлые, можно даже посчитать, их не так уж и много, в основном на скулах и немного на носу.

Марк нарочно приблизился почти вплотную.

– Ты ей веришь?

Соня испуганно заморгала и опустила взгляд.

– Какая разница, верю или нет, правда от этого не перестанет быть правдой.

– Большая разница. Решающая. Кому ты веришь?

Марк вскинул руку, коснулся подбородка Сони, провёл большим пальцем вдоль щеки. Она замерла и зажмурилась. Почувствовала, как он убрал в сторону прядь волос и поцеловал её закрытые глаза, аккуратно, почти невесомо, с трогательным благоговением. Соня растерялась. Интуитивно готовилась к нападению, к жёсткому напору, но он коснулся ее век дыханием и лишь слегка губами. Скользнув на висок, снова поцеловал, нежно и легко, как на новогодней вечеринке, когда лечил поцелуями её ладонь.

Его губы медленно смещались по коже, прокладывая влажную дорожку от виска к углу губ. Там остановились. Ресницы защекотали веки, спутались