Я слушала ее и выискивала хоть малейший признак печали или сожаления, но не нашла.

Пег заметила, что я уставилась на нее, и рассмеялась:

– Ну не надо так таращиться, Вивиан! Тебе не идет.

– Но Билли же обещал, что не будет претендовать на пьесу! Я сама слышала тогда, на кухне в «Лили», в первое утро после его приезда!

– Билли много что обещал. Но почему-то так и не оформил свои обещания письменно.

– Не верится, что он на такое способен.

– Послушай, малышка, я знаю Билли вдоль и поперек и все равно позвала его. И не жалею. Отличное же вышло приключение! В жизни нужно проще ко всему относиться, Вивви. Мир меняется каждую секунду. Научись не противиться переменам. Человек дает обещание, а потом нарушает его. Спектакль получает хорошие отзывы, а потом закрывается. Брак кажется прочным, а потом бац – и развод. Ненадолго воцаряется мир, а потом вдруг начинается очередная война. Если расстраиваться по каждому поводу, превратишься в несчастную дуру – что тут хорошего? Но хватит про Билли: как ты провела этот год? Где была, когда напали на Перл-Харбор?

– В кино. Смотрела «Дамбо». А вы?

– На стадионе «Поло граундз», на футболе. «Гиганты» играли последний матч сезона. А в конце второй четверти по громкоговорителю вдруг объявили, что всех военнослужащих немедленно призывают в штаб. Я сразу поняла: беда на пороге. Но тут Сонни Франк получил травму, и я отвлеклась. Сонни Франк, правда, тут ни при чем. Он отлично играл. Но что за несчастливый выдался день! А ты была в кино со своим женихом? Напомни, как его звали?

– Джим Ларсен. Откуда вы знаете, что у меня был жених?

– Твоя мама сказала вчера вечером, пока ты собирала вещи. Слава богу, что свадьба не состоялась. Кажется, даже твоя мама рада, хоть и не показывает виду. У нее сложилось впечатление, что он тебе не слишком-то нравился.

Я остолбенела. Мы с матерью никогда не откровенничали о Джиме. Мы с ней вообще никогда не откровенничали. Как она узнала?

– Он был хорошим парнем, – пробормотала я.

– Похвально. Ну так пусть получит приз за моральные качества, но «хороший» – не причина выходить замуж. И аккуратнее с помолвками, Вивви. Не вздумай завести привычку обручаться с первым встречным. Помолвка может привести к свадьбе, не успеешь оглянуться. Зачем ты вообще согласилась?

– Не знала, куда себя деть. И он был добр ко мне.

– Многие девушки именно поэтому и выскакивают замуж. Неужели так сложно найти себе другое применение? Господи, девчонки, лучше хобби себе заведите!

– А вы почему вышли замуж? – спросила я.

– Потому что Билли нравился мне, Вивви. Очень нравился. И это единственная причина для замужества – если человек тебе очень нравится. Он и сейчас мне нравится, между прочим. Вот только на прошлой неделе мы вместе ужинали.

– Правда?!

– А почему бы и нет? Слушай, я понимаю, ты сейчас злишься на Билли – и не ты одна, – но вспомни, что я тебе раньше говорила насчет моего правила.

Я не ответила, потому что уже успела забыть, и Пег мне напомнила:

– Если мне кто понравился, это на всю жизнь.

– Ах, точно. – Но я все равно злилась на Билли.

Пег снова улыбнулась:

– Что приуныла, Вивви? Думала, правило распространяется только на тебя?

В Нью-Йорк мы приехали вечером.

Было 15 июля 1942 года.

Гордый и незыблемый, город вырастал из гранитного фундамента меж двух темных рек. Ряды небоскребов мерцали, как цепочки светлячков в бархатистом летнем воздухе. Мы миновали опустевший величественный мост, широкий и длинный, как крыло кондора, и въехали в город. Многолюдный и насыщенный. Реальный и полный глубокого значения. Величайший метрополис мира – по крайней мере, для меня он всегда был и остается таким.

Меня охватил благоговейный трепет.

И я поклялась пустить здесь корни и никогда больше не покидать Нью-Йорк.

Глава двадцать четвертая

Наутро я снова проснулась в прежней квартире Билли. Только на этот раз лежала в кровати одна. Ни Селии, ни похмелья, ни мучений.

Должна признать, было очень приятно владеть постелью безраздельно.

Я лежала и слушала звуки просыпающегося театра. Звуки, которые не надеялась услышать снова. Кто-то пустил воду в ванной, и трубы протестующе взвыли. Два телефона зазвенели одновременно: один наверху, другой – в конторе на нижнем этаже. От счастья у меня кружилась голова.

Я надела халат и пошла на кухню сварить себе кофе. Там я обнаружила мистера Герберта: тот сидел на своем обычном месте в своей обычной нижней сорочке, уставившись в блокнот, пил свою растворимую бурду и сочинял реплики для предстоящего шоу.

– Доброе утро, мистер Герберт! – выпалила я.

Он поднял голову и, к моему изумлению, улыбнулся.

– Вижу, мисс Моррис, вы вернулись, – ответил он. – Прекрасно.

К полудню мы с Пег и Оливией отправились на Бруклинскую военно-морскую верфь, где меня должны были ввести в курс моих новых обязанностей.

Мы доехали на метро до станции «Йорк-стрит», а потом пересели на трамвай. В последующие три года я буду проделывать этот путь почти каждый день в любую погоду. Вместе со мной будут ехать десятки тысяч рабочих, спешащих к началу утренней смены. Со временем дорога страшно меня утомит и превратится в самую ненавистную часть дня. Но в тот день мне все было в новинку, и я испытывала радостное волнение. Я надела шикарный сиреневый костюм (хотя впоследствии берегла приличные вещи от тамошней грязи и копоти) и взбила свежевымытые волосы. Я подготовила все документы для официального трудоустройства в Военно-морские силы США (Бюро верфей и доков, разряд: квалифицированный работник). Мне полагалась ставка семьдесят центов в час – целое состояние для девушки моего возраста. Мне даже выдали защитные очки, хотя глазам моим угрожал разве что пепел от сигареты Пег, летевший в мою сторону.

Не считая трудоустройства в папиной конторе (а я его не считаю), то была моя первая настоящая работа.

Перед встречей с Оливией я нервничала. Меня до сих пор терзал стыд за мои выходки и за то, что ей пришлось спасать меня из когтей Уолтера Уинчелла. Я боялась нарваться на проклятия или презрение. В то утро мы с Оливией впервые остались наедине. Вместе с Пег спускались по лестнице, собираясь ехать в Бруклин. Пег побежала на кухню за термосом, оставив нас с Оливией вдвоем. Мы стояли на лестничной клетке между вторым и