Пейтеромские улицы сковало огромной пробкой!

Светофоры мигали всеми цветами радуги, а машины ломались, не успев тронуться с места.

Ну не приживалась в Мире Эскапистов техника!

– Вас что-то удивляет, молодой человек? – жеманно спросил Ой, словно происходящее было для него в порядке вещей.

– Смущает! – вскипел Серетун. – Давно у вас по городу машины ездят?

– С начала девятнадцатого века, если я не ошибаюсь, – учтиво ответил Вэй.

– Дядя Серетун, вы что, приболели? – изумлённо спросил своего наставника Гадис.

Волшебнику на самом деле поплохело. Хватаясь за стены, он выбежал из помещения наружу и чуть не попал под самый настоящий танк!

Война продолжалась всё это время, только теперь её будто бы перемешали с реальностью, выплеснув полученную микстуру на фэнтезийный ландшафт.

Башни танков, раскрашенные в чёрно-фиолетовую клетку, раздувало как воздушные шары, и они в конце концов лопались с жутким гулом, разнося ошмётки орудий по всей округе.

– Нам конец, – шепнул себе под нос Серетун.

Дима любил играть в “Кредо ассасина”. Может, не так сильно, как в “Скайрим” или тот же “Варкрафт”, но атмосфера его чем-то цепляла. Древние города, заказные убийства, романтика тайных сообществ и кипящей стали.

Больше всего писателю нравилось, как Эцио продвигается среди толпы, мягко толкая людей в сторону, чтобы не задеть их оружием и не навлечь беду.

И сейчас Дима напоминал себе этого персонажа больше, чем когда-либо.

На входе в Царство Мёртвых его встретила вереница усопших, которые потеряли интерес к загробной жизни и решили просто вернуться домой.

Для этого им даже не понадобился лодочник.

Река высохла в считанные минуты, а лодка вытянулась, чтобы выступить в роли моста через глубокую трясину.

И люди шли наверх, к блистающим лучам одинокого солнца.

Прекрасного земного солнца, которое заменило собой вымышленную фэнтезийную дичь.

Даже не особо вглядываясь, Дима отмечал, как проясняются глаза тех безумцев, что ещё недавно увлечённо играли в покер рубашками вверх или пытались сбить дырявые шары кеглями, радуясь, когда один сдвигался хоть на миллиметр.

Их лица снова сияли жизнью, а решения подчинялись вновь разгоревшейся воле.

Писатель осторожно шёл против течения огромного числа родившихся заново. Толкая их, подобно Эцио из игры, движимый одной ясной целью.

Пройдя по мосту в череду подземелий, Дима что есть мочи крикнул:

– Бальтазар, выходи!

– Выходи, подлый трус! – хотело продолжить эхо, но быстро прикусило язык.

Момент был неподходящий.

Люди с интересом глядели на писателя, но не рисковали вмешиваться. Почему-то теперь каждый знал, что этот парень с красными глазами и безумной причёской написал их.

А как можно перечить своему создателю?

Огромные залы пустели на глазах, возвращаясь к тому самому состоянию, в котором их застал будущий Ибн Заде. Ветер одиночества снова гудел между колоннами, вселяя нечеловеческую тоску в сердца живых.

И они уходили ещё быстрее, спеша дожить то, что им осталось.

Блуждая по мраморным анфиладам, Дима увидел странную расщелину в стене, из которой исходило приятное радужное сияние.

Осторожно просунув голову в трещину, писатель увидел совершенно невообразимую троицу: молодого парня в меховом полушубке, аристократического вида капризную девушку и совсем уж причудливого синего гнома с мешком через плечо.

– Похоже, не та книга, – тихонько буркнул Дима и убрал из каменной пещеры свой любопытный нос, пока кто-нибудь не оторвал.

Не время по другим фэнтези лазать, своим бы заняться.

Как только писатель отошёл на пару шагов, расщелина заросла, будто порез на коже.

– Да уж, дела, – прокомментировал это писатель, как всегда, будучи очень точным в формулировках.

Дима знал, что Бальтазар утратил власть над Царством Мёртвых. Но также Дима знал, что Бальтазар не будет признавать это до последнего, пытаясь уцепиться за ускользающую силу.

Приёмная тщедушного бюрократа осталась далеко позади. Да и смысла идти туда уже не было. Скорее всего, даже секретарша убежала куда-нибудь в ближайший паб отпить немного местного эля, чтобы прийти в себя после работы с таким начальником.

Писатель никуда не торопился. Бальтазар где-то рядом совершает променад по никому не нужным залам.

Даже соревнование лучников не смогло удержать толпу. Робин Гуд лично переломил свой лук пополам, прежде чем навсегда покинуть злополучное подземелье.

Если бы эта книжка была фильмом, то титры уже затаились бы под землёй, готовые в любой момент вывести на экране заветное слово “Конец”. Но, прежде чем сюжет оборвётся, нужно распутать клубок из тончайших нитей, которые вот-вот лопнут, стерев из реальности множество хороших миров.

Как ни странно, все они упирались в нечаянно созданный образ несчастной любви.

Целые вселенные сотрясались, перемешиваясь между собой, меняя формы и размеры, сжимая и растягивая пространство, закручивая спиралью время.

И всё потому, что ради продолжения автор осмелился разлучить тех, кого нельзя было разлучать.

Нет ящика достаточной длины, чтобы решить проблему. Наоборот – чем дольше она существует, тем туже затягиваются нити, искажая всё сущее.

Теперь Дима чувствовал это. Его тело сплошь состояло из Ткани Повествования. Он чувствовал малейшее изменение в непокорной материи.

С каждым шагом писатель обретал уверенность, что всё сделает правильно.

Главное – найти Бальтазара.

В одной из тускло освещённых комнат работал телевизор.

Дима уже не удивлялся ничему.

Работал – значит, критическая масса сложной техники прорвала барьер эскапистов, и теперь танки не лопались на поле боя, а били прямо по толпам военных, которые самоотверженно шли вперёд с одними автоматами.

Тёмный Владыка сидел в кресле, наблюдая через экран за тем, как рушится его мир.

Ничего не говоря, Дима уселся в соседнее.

Бальтазар повернул голову в его сторону и криво ухмыльнулся.

– Ты всё-таки пришёл, автор.

– Отчего я должен был не прийти? – парень словно перестал владеть собой, полностью отдавшись воле Реальности-Над-Реальностью.

– Но тянул ты прилично, согласись, – не без удовольствия отметил тщедушный бюрократ. – Я гораздо старше, чем думает читатель.

– И что ты делал, пока я отлучался?

Дима словно присутствовал при чужом разговоре, но деваться было некуда. Подняться по своей воле он не мог.

– Правил, – всё таким же спокойным голосом ответил Бальтазар. – У меня в подчинении были тысячи мёртвых душ. Думаешь, так легко придумывать для них бессмысленные игры?

– Ты правда верил, что сможешь овладеть Миром Эскапистов, столкнув его с каким-нибудь другим?

– Брось, – усмехнулся Тёмный