И в этот момент проснулся. Проснулся по-настоящему, а не как в первый раз.

Я находился в своём тёмном лазе и слышал чьи-то шаги снаружи, ещё довольно далёкие, об этом мне говорили мои чуткие уши.

Принялся выбираться из своего убежища, добрался до поперечного коридора и поспешил от неизвестных в противоположную от них сторону корпуса космолёта. Сразу свернул налево, несколько широких шагов и я достиг края берега, сразу же ногами вперёд соскользнул в зелёную субстанцию. Дна не нащупал, отплыл под сторону под валявший здесь носовой стабилизатор. Между ним и зеленью оставалось пространство шириной с ладонь. Отсюда я принялся наблюдать за окрестностью, придерживаясь за край берега.

Некоторое время я только слышал хождения визитёров свои изощрённым слухом, но не видел их. Чувствовал себя очень спокойным, уверенным в своей безопасности. Дело было даже не в том, что я в любой момент мог просто нырнуть и скрыться в зелёной толще, в которой я чувствовал себя как рыба в воде, а они даже и ногой ступить в неё опасаются. И не в прикрытии меня носовым стабилизатором. А в том, что наружи я едва показывал свой лоб с носом и они, выходя наружу, совершенно не оставляли следов, как это происходило в воде, а струящиеся змейки делали меня практически незаметным. Я давно привык к ним, и они казались мне почти прозрачными, не мешая вести наблюдение.

Потом визитёры стали обмениваться словами, хотя я их по-прежнему не видел, и чем дальше, тем чаще и громче.

После послышались слова:

— Проверка закончена, можете расслабиться.

— Можно было и раньше не таиться, — ответил ему один из спутников. — Я же говорил, что тут никого нет. И быть никого не может.

— Ну, раз приказал король, то приказ следует выполнять.

— Перестраховывается он.

— Согласен, но приказ есть приказ. Теперь мы своё дело почти завершили, можно возвращаться домой.

В процессе обмена этими репликами неизвестные совлекли с себя защитную маскировку и я увидел их.

Пришельцев оказалось трое. Как и во сне. На них имелись маски с дыхательными аппаратами, поплавки в виде круга на поясе и нарукавчики. А также маск-халаты.

«Точно так было и во сне, — механически отметил я про себя. — А вот надутых поясов во сне не было».

Главным над ними оказался самый малорослый, но широкоплечий детина с властным лицом.

Они прошли по берегу, тыкая перед собой шестами. Раз оказались в паре шагов от меня, но повернули обратно, так как обнаружили, что здесь обрывистый край, соваться в зелёную жижу они не желали.

Я вспомнил недавний случай, которому был очевидцем.

Мы с сослуживцами направлялись в спортивный зал. Джуанито то ли специально сзади ударил по ноге впереди идущего Йована, то ли нечаянно задел, но тот запнулся и едва устоял на ногах. Развернулся и сразу же влепил плюху обидчику (настоящему или мнимому). Тот осатанел и нанёс размашистый удар в ответ, но Йован пригнулся, кулак просвистел над ним, а Джуанито потерял равновесие и не устоял на дорожке: выбросил ногу в сторону на зелёную поверхность, но опоры не получил — опрокинулся набок и тут же практически бесшумно и без плеска ушёл в глубину.

Я было рванулся за ним, но меня цепко ухватил Хамран, прошипев:

— Ты куда? Тоже туда же захотел? Жить надоело⁈

Восил тоже ухватил за руку:

— Успокойся! Ты ему не поможешь!

— Но он же!.. — я осёкся, остановился, осознав, что невольно могу открыть свою тайну — способности без всякого вреда находиться в зелёной субстанции. Нужно было её сохранять. Скомкано пробормотал: — Я машинально, даже не думая…

Хамран пристально посмотрел на меня, но ничего больше не сказал.

Остальные сослуживцы выглядели совершенно потрясёнными, уставившись на то место, где только что канул в бездну Джуанито. Больше мы его не видели.

Как и в Зейлиме, здесь тоже имелись ровные участки, по которым можно было спокойно ходить, и ямы различной глубины и протяжённости, отличить их без прощупывания шестом или чем-то подобным было невозможно. Потому с дорожек редко где сходили, разве что там, где совершенно точно знали, что это безопасно.

Более того рассказывали, что у тех, долго находился в зелёной субстанции, например, при тайных вылазках, долго передвигаясь в ней с помощью воздушных кругов, возникало раздражение кожи, образовывались волдыри. Иные корсары чувствовали себя потом очень нехорошо.

Слыша такое, я удивлялся: ничего подобного со мной не происходило. Я вообще не испытывал никаких негативных чувств, словно всё это было мне родное. Потрясённо замер от этой мысли, осознав, насколько это верно. Действительно, я был в зелёной субстанции, словно рыба в воде, она была своей, моей. Никакой опаски не испытывал, а тем более такого огромного страха, как у остальных.

Ещё больше воодушевился, почувствовал своё превосходство над визитёрами, боявшимися и шагу без шеста сделать. Глядел на них даже с некоторой насмешкой.

Командир осмотрелся вокруг, поднял голову к самому верху корпуса космолёта, внимательно оглядел его и сказал:

— Нам туда не залезть, а нужно установить телекамеру. Она у нас одна, так что установим её на другой стороне. Та более важна. От корабля до Ройял-тауна всё будет просматриваться через наш телеглаз.

После этих слов он увёл с собой спутников в разлом корабля. Несомненно, по нему перебрался на ту сторону, где и решил установить телекамеру. По ней можно будет контролировать всю прилегающую местность.

Это был сюрприз, во сне о такой даже и не заикались. Хорошо, что я предупреждён, иначе сунулся бы туда, и был бы замечен. Теперь же я смогу придумать «противоядие».

Поиском его я и занялся. Долго думать не пришлось, вариантов почти не имелось. Оставаться у «Барса космоса» я больше не мог, там могли оставить не только один глазок, а что-нибудь иное. Например, детектор, реагирующий на шумы. Он услышит меня даже издали.

Понял, что из своего убежища под носовым стабилизатором лучше не выходить. Потому поплыл по бездонной топи, лишь иногда высовывая голову, дабы скорректировать курс движения.

Более часа потратил на то, чтобы кругом обойти то место, где находился космолёт, и скоро оказался в виду Ройял-тауна. Но к нему не рискнул приблизиться, проплыл примерно в километре от него в сторону далёкого Зейлима.

Нередко мне встречались мели, порой отдыхал на них или даже проходил на ногах, позволяя себе отдохнуть от долгого плавания.