он прострет свои замыслы и поведет свои войска далеко за пределы, в которых подобало бы ему держаться». Агелай призывал Филиппа отложить споры до лучших времен. «Если царь допустит только, чтобы поднимающиеся теперь тучи с запада надвинулись на Элладу, то следует сильно опасаться, как бы у всех нас не была отнята свобода мириться и воевать и вообще устраивать для себя взаимные развлечения – отнята до такой степени, что мы будем вымаливать у богов как милости, чтобы нам вольно было воевать и мириться друг с другом, когда хотим, и вообще решать по-своему наши домашние распри» (Polyb., V, 104).

Если эта речь Агелая не создана Полибием ретроспективно, трудно сказать, кого разумел Агелай под «тучами с запада» – карфагенян или римлян. Римляне тогда терпели поражения; с другой стороны, они со времен так называемых Иллирийских войн стали внедряться на Балканы. Во всяком случае в дальнейшем Рим, а не Карфаген повел захватническую политику на Востоке.

Первое проникновение римлян на Балканы относится к 229 г. Поскольку иллирийские пираты составляли угрозу морским сообщениям на Адриатике, римляне совершили экспедицию в Иллирию со значительным войском под командованием обоих консулов. Отчасти благодаря содействию иллирийца Деметрия, династа острова Фароса, римляне овладели Керкирой и рядом городов на побережье и принудили иллирийцев заключить договор, по которому они обязались не плавать южнее острова Иссы. В связи с этим римляне вступили в сношения с Этолийским и Ахейским союзами и послали посольства в Афины и Коринф. Однако в 219 г. Деметрий Фаросский, получивший влияние в Иллирии и сблизившийся с Македонией, нарушил соглашение, что привело ко второй экспедиции римлян. Деметрий был разбит и бежал к Филиппу Македонскому, который сделал его своим советником.

Другой иллирийский вождь, Скердилаид, оказал Филиппу помощь в его борьбе с этолийцами. Но вскоре Скердилаид переменил фронт и выступил против Филиппа. К тому времени Союзническая война кончилась, и Филипп без труда захватил в Иллирии ряд областей, что приблизило владения Македонии к районам Иллирии, находившимся под протекторатом Рима. Таким образом, внедрение Рима на Балканы неизбежно должно было натолкнуться на сопротивление Македонии.

Пока что Рим был занят борьбой с Ганнибалом, а поражение римлян при Каннах позволило Филиппу устремить свои взоры на Запад. В 215 г. Филипп через своего посла, афинянина Ксенофана, заключил с Ганнибалом наступательный и оборонительный союз. Текст торжественного клятвенного договора сохранен Полибием (VII, 9). Стороны обязуются взаимно охранять друг друга: «Мы не должны злоумышлять друг на друга, прибегать к козням друг против друга; со всей ревностью и благожеланием, без хитрости и злого умысла мы, македоняне, должны быть врагами для врагов карфагенян, исключая царей, города и гавани, с которыми соединяет нас клятвенная дружба. И мы, карфагеняне, должны быть врагами для врагов царя Филиппа, исключая царей, города и народы, с коими соединяет нас клятвенная дружба. И вы будете нашими союзниками в войне, которую мы ведем с римлянами, доколе боги не даруют нам и вам победы. Вы же, карфагеняне, должны помогать нам, македонянам, поскольку будет нужда в том, и так, как мы сообща признаем». Мир и дружбу с римлянами после победы каждая сторона может заключать только сообща с другой договаривающейся стороной. Договор предусматривает, что римляне будут лишены своих владений в Иллирии, и Деметрию Фаросскому будут возвращены все его подданные, находящиеся в пределах римского государства. Таким образом, в случае победы Ганнибала, которая тогда представлялась неминуемой, Филипп не притязал на какие-либо приобретения в Италии, а лишь домогался освобождения Балкан от римлян.

Филипп выступает в договоре от имени «македонян и прочих эллинов, находящихся в союзе с ним», т. е. от имени Эллинского союза. Однако Филипп далеко не мог быть уверен в прочности этого союза и в единстве интересов его членов. Да и планы и намерения самого Филиппа не ясны для нас. Полибий сообщает, что, получив во время немейских игр известие о поражении римлян при Тразименском озере, Филипп, по совету Деметрия Фаросского, замыслил переправиться в Италию, что должно было быть «первым шагом к завоеванию всего мира» (V, 101). Для этого он поспешил заключить Навпактский мир с Этолией. Однако из дальнейших действий Филиппа не видно, чтоб у него были серьезные намерения в отношении Италии. Не имея флота, Филипп и не мог предпринять экспедицию в Италию. Правда, в 216 г. он соорудил «флот» из сотни легких судов и предпринял на них поход в Иллирию, но, получив известие о выходе римской эскадры из Лилибея (впоследствии выяснилось, что римляне выслали в Ионийское море всего десять кораблей), он поспешно вернулся в Кефаллению (Polyb., V, 109–110). Но и после заключения союза с Ганнибалом Филипп ничего против Рима в Италии не предпринимал и даже во время начавшейся затем войны с Римом не отвлек сколько-нибудь значительных сил Рима с италийского театра военных действий в Македонию.

Необходимо иметь в виду, что римляне тогда еще представлялись грекам варварами, и если Полибий видит в предполагаемом походе Филиппа против Рима первый шаг к мировому господству, то это объясняется тем, что Полибий переносил в прошлое некоторые представления с в о е г о времени. Во время Филиппа «мировое господство» еще мыслилось только в рамках державы Александра Македонского. Если у Филиппа были мечты о создании мировой державы, то его помыслы должны были обратиться прежде всего к Малой Азии, к царству Селевкидов, к Эгеиде и материковой Греции. Конечно, Филипп должен был считаться с возраставшей мощью Рима; этим, надо полагать, объясняется его договор с Ганнибалом; но основная цель договора для Филиппа – обеспечить безопасность Македонии с запада, вытеснить римлян из Иллирии, не дать им возможности завоевать какие бы то ни было позиции на Балканах.

Эллада лишь номинально подчинялась Филиппу. Полибий рассказывает (VII, 11, 3), что Деметрий Фаросский советовал Филиппу, если он хочет овладеть Пелопоннесом, схватить быка за рога, «разумея под рогами Итому и Акрокоринф, а под быком Пелопоннес». Но Итома, крепость Мессены, Филиппу не давалась. При одной из попыток взять Мессену погиб Деметрий Фаросский, Филипп только разорил Мессенскую область, чем восстановил против себя не только мессенцев, но и Ахейскую лигу. Вообще, противоречия внутри эллинских государств и острая классовая борьба делали невозможным единство Эллады. Антигон Досон пытался установить насильно такое единство, но оно оказалось непрочным.

В Спарте, как мы видели, продолжалось социальное движение, и с этим был связан переход Спарты в антимакедонский лагерь. В 210 г. во главе Спарты стоял «тиран» Маханид; он упорно вел войну против Ахейского союза, пока не погиб