— А почему не удалось? Что вам мешает? У меня в городе какой-то урод хватает на улице девушек, насилует и убивает!.. — возмутился Кукушкин. — Это что, нельзя увидеть⁈

— Мы не видели ничего подобного. К сожалению, мы видим только то, что видит человек.

— Ты на что это намекаешь? — напрягся мэр, но СИПИН не стал отвечать.

Пришлось отдуваться мне:

— СИПИН намекает на то, что псих иногда видит совсем не то, что есть на самом деле. Не зная, что побудило его пойти на подобные преступления, мы не можем сказать, что именно видит преступник. И видит ли он что-то вообще.

— В смысле? — Кукушкин нахмурился.

— Формально говоря, картина происходящего в момент преступления может быть изменена. Вместо убиваемой девушки, например, преступник видит, как поливает красивый цветок. Или вообще не осознаёт себя! — пояснил я.

— Он что, перестаёт в этот момент видеть, как обычные люди? — морща лоб, уточнил Кукушкин.

— В этот момент он, возможно, становится совершенно иной личностью! — наконец-то подключился к объяснению СИПИН. — И хотя наниты распределены в крови людей, но система отслеживания завязана на вашу матрицу. А ваша матрица постоянно меняется, что вызывает сбои. Если изменения слишком сильны, то связь может пропасть надолго — на несколько часов и даже больше. Потом мы, конечно, в автоматическом режиме обрабатываем фрагменты памяти… Но если убийца спрятал воспоминания от самого себя, мы не можем ничего сделать.

— Вы смеётесь, что ли? — удивился Кукушкин. — Кибернетическая цивилизация, которая перетащила кучу людей на другую планету, не в силах найти какого-то маньяка?

— Подключив все мощности, мы могли бы это сделать — и очень быстро. Однако наши мощности на данный момент распределены между разными группами. К тому же, формально я контролирую только тех людей, кто относит себя к Алтарному, а в городе в настоящий момент имеется довольно большое количество тех колонистов, кто по-прежнему не перешёл под моё наблюдение.

— Что… Не понял? СИПИН, повтори! — Кукушкин вцепился в край стола так, что аж костяшки пальцев побелели.

— В городе сейчас находится не менее трёх сотен человек, так и не ставших частью Алтарного. Они считают себя либо частью других групп, либо — частью других культурных центров…

— Витю сюда… Чёрт, Витя в экспедиции!.. — Кукушкин грохнул кулаком по столу. — Ольша! Сюда, живо!.. Вавась, ты знал⁈

— Что не все мы под колпаком у нашего СИПИНа? — с опаской уточнил я.

Хотел соврать, конечно… Но вспомнил, что сам-то я уж точно под колпаком у СИПИНа, и тот может уличить меня во лжи.

Пришлось признаваться.

— Знал, Иваныч… Не знал, что это важная информация…

— А какая, если не важная? — Кукушкин уставился на меня тяжёлым взглядом. — Ты не подумал, что среди попавших в город могут быть шпионы японцев, нет?

— Ой… — только и сказал я.

А ведь я и в самом деле не подумал. Не этим у меня голова каждый день забита.

— Вот тебе и «ой»… — буркнул мэр, в сердцах саданув по столу кулаком.

При звуке удара на пороге кабинета тотчас возник Ольша. До этого, видимо, не торопился.

— Да, шеф?

— Тащи сюда Пустырника, живо! И найди добровольцев на важное задание! — Кукушкин поднялся из-за стола.

— Какое? — деловито уточнил Ольша.

— Надо добраться до экспедиции в горы и отозвать всех назад. У нас тут назревают большие проблемы! — мрачно ответил Кукушкин.

— А что с девушками? — осторожно спросил я.

— Выделите им за счёт бюджета возможность репликации! Ну и допросите, естественно… — ответил мэр после недолгой паузы. — И поймайте быстрее этого маньяка, Вавась! Вот как хотите, так и ловите, но чтоб быстро! Он мне тут не нужен совсем! И без него дела плохи…

Дневник Перова В. Д. по прозвищу Вавася

Двести семьдесят восьмой день. Найди, говорит, мне человека в маске…

— И как мы его искать будем? — тихо возмутился я, пока брёл от мэрии в сторону торговой площади, рядом с которой обосновался наш участок. — Что, все капсулы обыскивать? А если этот хрен психованный вообще живёт в Среднем городе? Или даже во Внешнем? Там ведь тоже капсулы есть…

Свернув с основной улицы на боковые проходы, я постарался отвлечься от невесёлых мыслей. А лучше всего отвлекаться от работы чем? Работой, само собой!

И мне повезло. Почти сразу я обнаружил ужаснейшее нарушение дисциплины. Оно имело вид какающего мужичка, присевшего по своим делам прямо на улице.

— Вот! И как это называется? — грозно сдвинув брови, спросил я у нарушителя.

А тот сидел, жалобно хлопая выпученными глазами, и даже ответить не мог, потому что… Ну, наверно, потому что мы, мужики — существа однозадачные. И по этой причине в туалете на высокие темы не общаемся. Пришлось встать вполоборота и просто поглядывать краем глаза, чтобы не сбежал.

Но мужичок и не думал сбегать. Беднягу прихватило так, что прямо жуть брала. Акт дефекации затягивался, а уж какая вонь стояла от всего, вываленного на землю… У меня даже глаза заслезились, и я вынужденно отошёл в сторонку.

— Э-э-э-э! — как-то напряжённо и очень горестно выдал мужик.

Я снова посмотрел на него, и мне стало жутко. Лицо у «засранца» приобрело нехороший малиновый оттенок. Капилляры, лопнувшие в глазах, окрасили белк и в красноватый цвет. А ноги, согнутые в коленях, конвульсивно задрожали.

— Эй! Слышь, ты чего так напрягся-то? — решил подбодрить его я. — Кишку же высрешь!

Видел я подобное в прошлой жизни. Приятель один штангу поднял, а кишка взяла и вывалилась от напряжения. Это дело такое, потом вправлять тяжело…

— Э-э-э-э! А-а-а-а-а! — сообщил мужик, напрягаясь ещё больше.

— Ты ваще в порядке, приятель? — решил спросить я, переборов брезгливость и сделав шаг вперёд.

И в этот самый момент мужик вдруг вздрогнул, выпучил глаза ещё больше…

А затем плашмя завалился прямо на кучу, которую сделал.

Устремлённый в вечность взгляд говорил о том, что пульс можно не проверять. Но я всё же, зажав нос, прощупал. Для верности. А вдруг просто придуривается, чтобы улицы от говна не чистить?

Нарушители — они люди такие… Многие не гнушаются и в собственное дерьмо вляпаться, лишь