Обессиленно закрыв глаза, Зуев откинулся на спинку сиденья. Он слышал, как открылась дверь машины. Человек в плаще сел рядом с ним, Принеся в салон запах дождя и городской пыли, и спокойно произнес:

— Нервы сдают? Валерианку пей на ночь, говорят, помогает.

— Чего тебе надо, Купцов? — не открывая глаз, сиплым шепетом спросил Зуев. — Чего?!

— Трогай! — Иван легко толкнул Зуева в плечо.

Открыв глаза, Зуев послушно включил зажигание.

Затылок у него ломило, как перед грозой, когда начинаются перепады давления, руки подрагивали — он только сейчас понял, что действительно чуть было не отправил оперативника на тот свет.

— Счетчик-то включи, — миролюбиво напомнил Купцов, доставая мятую пачку сигарет.

— Чего тебе надо? — повторил Зуев.

— Потолковать, — Иван прикурил, помолчал, глядя на мутные дождевые капли, стекающие по лобовому стеклу.

— Не о чем нам толковать, — хмуро ответил Зуев. — Если ты пассажир, то говори, куда ехать.

— Тогда вези к метро. К тому, которое поближе.

Купцов сосредоточенно курил, глядя прямо перед собой. Скосив на него глаза, Зуев отметил, что Иван Николаевич постарел — прибавилось седины на висках, около глаз появились морщинки. Да, и его время не пощадило, но хватка у него прежняя.

— Чего молчишь? — не выдержал Зуев. — Пришел про старое напоминать? Как чуть чего, так по прежним адресам? Тяжелый ты человек, Иван Николаевия.

— Это не я тяжелый, — приоткрыв окно, откликнулся Купцов. — Работа у меня тяжелая. Проблем много. Вот и подумал: не навестить ли Игорька Зуева? Глядишь, присоветует чего?

— Я тебе не советчик, — фыркнул Зуев. — Тоже мне, нашел гадалку. Вон твое метро!

Он выключил счетчик и, довольный собой, повернулся к Ивану. Тот полез в карман и вытащил из него сломанную отвертку:

— Твоя? Вроде именно такой ты двери у машин открывал?

— Не моя, — отвернулся Игорь. — Не бери на понт.

— Есть такое понятие — почерк преступника, — убирая отвертку и выгребая из кармана горсть мелочи, спокойно ответил Купцов.

— А в одном очень скверном случае почерк твой. И отверточка нашлась…

Рассуждая, он неспешно отсчитывал на ладони медяки, складывая их стопочками на «торпеде». Заерзав, Зуев съязвил:

— На паперти, что ли, стоял? Или зарплату вам теперь медью дают, чтобы больше казалось?

— Ага, — беззлобно согласился Иван, — угадал, именно чтобы больше. Так вот, узнаешь отверточку? А ею машинку открыли, угнали, совершили тяжкое преступление и бросили. Дай, думаю, у старого знакомого спрошу, не его ли отверточка там осталась?

— Не его, — сгребая мелочь, зло ответил Зуев. — Не пришьешь мне. Прошло время, когда одни кругом были правы!

— Прошло, это ты правильно сказал. А вот кто под Игорька Зуева работает, надеясь его вместо себя на нары отправить?

— Вот ты о чем? — присвистнул таксист. — Решил, значит, моими руками свои делишки обделывать?

— Зачем же твоими? — обиделся Иван. — Просто потолковать хотел, посоветоваться, а ты машиной давить, фыркать, злиться. Честно говоря, я надеялся через тебя быстрее до того умельца добраться, но, наверное, не получится. Бывай.

Открыв дверь, он вышел и, привычно засунув руки в карманы плаща, пошел к станции метро.

— Погоди! — приоткрыв окно, окликнул его Игорь. — У тебя там что, действительно серьезное?

— Серьезней не бывает, — криво усмехнулся Купцов.

— Я подумаю, — нахмурился Зуев. — А ты зла на меня не держи. Как тебя увидел, в глазах потемнело: ведь ты же меня крепко засадил…

— Дело прошлое, — поеживаясь от холодного ветра, ответил Иван. — Каждый из нас делал свое. Ты не хочешь мне дать ответ на вопрос? Но я все равно найду этого друга. Только будет несколько дольше. Вот так. Людей мне жалко, Зуев, потому и поехал к тебе по старой памяти.

— Подумаю, — повторил таксист. — Телефон оставь на всякий случай. Видеть мне тебя противно, а позвонить, может, и позвоню.

Глядя вслед уходившему Купцову, он решил все же заглянуть в гаражи, где обосновался Свекольный, — тот всегда все про всех знает: кто откинулся из зоны после срока, кто недавно залетел, кто на гастролях и кто завязал.

С другой стороны, Купцов просто так не объявится, он мелочевкой не занимается, и, если кто-то на самом деле работает под Игоря Зуева, то надо спасать собственную шкуру…

* * *

Рогачев пил чай и читал бумаги, подшитые в жестких картонных корочках. Поглядев поверх очков на вошедшего Купцова, он захлопнул папку и отставил недопитый стакан.

— Присаживайся. Какие новости?

— Разные… — Иван присел на диван, вытащил из кармана блокнот. — Навестил старых знакомых. Один по фальшивочкам проходил, а другой машины вскрывал виртуозно. Поговорили, но результатов надо подождать, если вообще будут. Публика известная… В общем, работаем, — вздохнул Купцов. — Саша был в больнице у потерпевшей. Привез интересные сведения: она говорит, что подобное нападение было на знакомого Лушина, некоего Котенева.

— Установили его? — заинтересовался Алексей Семенович.

— Нашли. Думаю, надо к нему Бондарева отправить, пусть побеседует.

— Атака в лоб?

— Котенев наверняка полагает, что нам неизвестно о нападении, — улыбнулся Иван. — Можно застать его врасплох.

— Если нападение было, — заметил Алексей Семенович, — но его могло и не быть. Может, сведения неверные. Ведь он не заявлял? А почему молчит? Не знаешь? И я не знаю, а надо бы нам знать. Раненая ссылается на убитого родственника, а того уже ни о чем не спросить. Любезный Александр Петрович Лушин сделает круглые глаза, как и его знакомый Котенев, если даже к нему и приходили с самочинным обыском. Что тогда? Думать надо, Иван, думать. Отчего Лушин молчит о произошедшем у Котенева, какая между ними связь, какие отношения? Как, наконец, могут быть связаны нападения на Котенева и Лушина, если на Котеиева действительно нападали? Видишь, сколько вопросов? А ты на авось…

— Я не упрощаю, — слегка надулся Купцов. — Перед визитом к Котеневу поработаем, узнаем, как и где пересекались его жизненные пути с Лушиным. И потом, у Котенева есть жена. С ней стоит побеседовать.

— Стоит, — согласился Рогачев. Ему нравится деловой настрой Ивана и не нравилось, что в деле пока нет никакой ясности.

Могли у Котенева и Лушина потребовать дани, зная об их темных делах? А те ответили вымогателям отказом. Ну, и завертелось — начали с угроз, а дошло до стрельбы. Могли прижать дельцов конкуренты, а пострадавшие не заинтересованы в разглашении своих дел, чтобы не связываться с органами милиции и не объяснять, откуда у них такие средства. Иван рассказывал, что убитый родственник Лушина был весьма крепким физически человеком — не пригласил ли его Александр Петрович для обороны от возможного нападения? Но