ней крутились трое парней, лица которых издали он не мог рассмотреть. Один из них был в рэперской шапочке, весь в наколках, другой темнокожий. Третий то и дело поглядывал на часы, постоянно озираясь. Джек быстрым шагом пошел по другой улице. Он не хотел возвращаться ни в кампус, ни тем более к Дайане, чтобы не подвергать никого риску. Он позвонил любимой, попросив ее срочно приехать в хорошо известное ей кафе, где они когда-то часто встречались, захватив его ноутбук. На флешке оказался всего-навсего один файл — название какой-то старой модели компьютера McBook Pro с номером, затем имя папки «Последние релизы фильмов», длинный пароль к ней, и больше ничего. Дайана вздохнула:

— Ну не может же быть, что Дон просто хотел подшутить над кем-то. Надо искать этот компьютер.

Еще через час они были у Дженни в ее салоне, которая лишь покачала головой:

— Самые дорогие его компьютеры я отдала в компьютерный центр университета, еще два или три пожертвовала фонду поддержки одаренных афроамериканских подростков. Дон говорил, что в старости будет заниматься благотворительностью, вот я и решила, что он бы это одобрил. Один, самый старенький, отдала его Другу. Помнишь того парня из Кении, с юридического факультета Гарварда? Высокого, худого, как плеть, в очках. Дон иногда зависал с ним в баре. Больше никаких компьютеров, кроме моего собственного ноутбука, в квартире не осталось.

— Дженни, пожалуйста, вспомни конкретно этот компьютер. Куда он делся?

— Да не помню. Они для меня — все одинаковые. Это же не брендовые сумочки.

Джек показал ей изображение такого же компьютера в Интернете. Дженни его некоторое время рассматривала, но затем вспомнила:

— А, этот. Да он вообще не стоял в той комнате. Дон называл его старой школой — кажется, купил его еще на первом курсе, до нашего знакомства. С черным корпусом и яблоком Apple на крышке. Да, это он. Дон держал его где-то в кладовке, под кипой старых компакт-дисков, несколько раз я видела, как он вынимал его — кажется, чтобы просто пощелкать по клавишам и поиграть в старые компьютерные игрушки. А потом он всегда опять зарывал его под кучей дисков.

— Где этот ноутбук?

— Как раз его я и отдала кенийцу. Подумала, что будет лучше, если его любимый компьютер уйдет его Другу. Тем более все равно старая модель, в компьютерном центре ее бы не взяли.

— Что за кениец? У тебя остались его координаты?

— Думаю, его можно легко найти через справочник факультета — его зовут Доменик Кейно. Он точно учился на юридическом. Дон шутил, что это второй Барак Обама. У Обамы отец был кенийцем, а мама — белой американкой, и он тоже закончил юридический Гарварда. У этого Доменика — наоборот, мама — кенийка, из племени масаев. А отец, кажется, шотландец. Но он был абсолютно темнокожий. И к тому же любил покурить «травку» и играл регги на гитаре. Не понимаю, что он делал в Гарварде, хотя парень вроде толковый. Я даже хотела написать о нем статью для сайта и газеты «Бостон Глоуб», именно обыграв параллели его биографии с Обамой. Но потом, после того что случилось с Доном, стало уже не до этого.

Следующий день был субботой, но Джек уже к полудню знал все о Доменике Кейно. Тот поступил в университет в основном благодаря протекции правительства Кении, имевшего неформальную квоту в лучших вузах страны. Его учеба шла ни шатко ни валко, и совсем недавно Доменик неожиданно уехал из Бостона, оповестив декана факультета о том, что его жизненные интересы изменились и он передумал становиться юристом. Джек попробовал дозвониться до Доменика по телефону, отправил ему сообщение по электронной почте, но никакой обратной связи не последовало. Все, что оставалось, — это его адрес в Найроби, столице Кении. Билет из Нью-Йорка в Найроби турецкими авиалиниями через Стамбул стоил всего тысячу долларов. Кения была комфортной для американцев англоязычной страной, куда они летали, чтобы посетить великолепные национальные парки с дикими животными, а Найроби, деловой центр которого в последние десятилетия оброс современными стеклянными небоскребами, был фактически столицей всей Восточной Африки. Дайана хотела лететь вместе с ним, но Джек, предчувствуя, что поездка может оказаться непростой, решил лететь один.

Он еще никогда не был на Черном континенте и, видя из иллюминатора самолета необъятные просторы саванн, с большими озерами и отдельными участками густого тропического леса, с трепетом предвкушал знакомство с прародиной человечества. Всего лет двадцать-тридцать назад Кения была неспокойным местом. В те времена здесь, как нигде, бушевал вирус иммунодефицита, убивая сотни тысяч людей, затем разразилась война между властными группировками: самое обычное дело для Африки, но не для Кении, долго остававшейся одной из самых спокойных и благополучных стран континента благодаря столетнему английскому протекторату. Если бы Джек прилетел в Найроби в те времена вечерним рейсом, ему пришлось бы ночевать в аэропорту, пока утром не окончился комендантский час. К счастью, все это было в прошлом. Теперь экономика Кении стабильно росла, а криминальная и эпидемиологическая ситуации стали одними из лучших в Африке. Американцу или европейцу можно было гулять по приличным кварталам Найроби в любое время. А приятнее всего было то, что английский язык в Кении был государственным — в отличие от почти всех других стран Африки.

Переночевав в гостинице, Джек утром отправился по адресу, который ему дали в университете. Таксист привез его в респектабельный двухэтажный дом в богатом пригороде Найроби, окруженный, как и все соседние дома, высоким забором с колючей проволокой. На вызов по домофону долго никто не отвечал, пока дверь не открыла пожилая домработница невысокого роста, которая едва говорила по-английски. Она была явно не кенийкой и смогла с трудом объяснить, что господин Кейно уехал куда-то далеко. Больше ничего из нее выудить не удалось.

Нить к загадке ключа Дона оказалась длиннее, чем можно было подумать вначале. В гостинице он вошел в Facebook, без труда найдя там страницу Доменика. Фотография на его аватарке была забавной — детская картинка из мультфильма, а заставку страницы украшала восхитительная фотография восхода солнца над Килиманджаро, очевидно, снятая им самим с северной, кенийской стороны главной горы Африки. Склоны Килиманджаро были покрыты контрастной, ярко-зеленой растительностью, а на ее вершине лежала величественная снежная шапка, ставшая, правда, в последние годы меньше, чем раньше, из-за глобального потепления. На фоне горы на фото позировал стройный, худощавый туземец с копьем, очевидно, из народности масаи, а также пара жирафов, которые нежно касались друг друга шеями, почти переплетаясь ими. Личных снимков Доменика на