как поживают ее сестра и племянницы, и поинтересовался, какое занятие она нашла здесь для себя. Венди вела себя как Венди – то есть растворилась на заднем плане, как от нее и требовалось, – и Шон удивился, когда понял, что они с Эмили проболтали почти час. Снег снаружи пошел медленнее, и поместье стало напоминать нечто из рекламы обручальных колец.

– Ладно, – сказал он. – Мне и правда нужно пойти провести небольшое совещание с Билли. Вы ведь не захотите, чтобы мы обсуждали дела за ужином.

Эмили потянулась со своего места на диване туда, где он сидел под углом к ней, и сжала его предплечье. Жест на удивление сильно взбудоражил Шона и показался очень многозначительным, и он решил, что, возможно, в конце концов, куда более заинтересован в том, чтобы попытаться вернуть Эмили. Хотя не готов был признаться в этом даже самому себе.

Пройдя вниз по коридору, Шон шагнул к двери кабинета, но она не открылась. Он взглянул на нее, попробовал отступить на шаг и подойти к ней снова, но она так и не открылась.

– Нелли, – позвал Шон. – Открывай.

Ничего.

– Нелли, проснись. Открой дверь.

Ноль реакции.

Он почувствовал себя идиотом, стучащим в дверь. Билли что, пытается так унизить его? Если Билли считает, что может проворачивать чертовы игры за власть, он…

– Эй! Прости, – сказал Билли. – Я копался в настройках безопасности, так что все пока немного нестабильно. Я просто потерял счет времени. Нелли наверняка сказала мне, что ты тут, но ты и сам знаешь, как это бывает.

Шону хватило одного взгляда на Билли, чтобы понять, как это бывает. Билли надел чистую отутюженную рубашку, заправленную в джинсы, и был готов к праздничному ужину, но его редеющие волосы растрепались, и выглядел Билли так, будто только что проснулся. Он не собирался запугивать его, заперев дверь, – он просто попросил Нелли, чтобы его никто не беспокоил, а потом забыл, что ждет гостей.

Вот только Шон Игл здесь гостем не был.

– Ну, – сказал он, – я готов услышать новости.

– Вкратце? Я делаю успехи. Вы со своими программистами внесли некоторые полезные изменения, например, откорректировали внедрение ситуационного восприятия в неситуационные настройки…

– Спасибо.

– Ага, я еще не закончил. Но проблема в том, что вы залезли слишком глубоко и покопались в тех вещах, которые не стоило трогать вообще. Когда я тяну одну нить, она распадается на три другие, которые бог знает за что отвечают. Там зарыты целые слои. Программы, работающие поверх программ. И разумеется, так как она постоянно прописывает новые деревья решений, а затем самостоятельно переписывает части программы, трудно найти нужную нить. Хуже всего настройки безопасности, которые ты внедрил.

Шон резко опустил глаза. Билли большим пальцем почесывал шрам на левой ладони, как будто нервничал или пытался что-то скрыть.

– Что еще?

Они еще немного обсудили нули, единицы и все, что между ними, и к тому времени, как Венди пришла сообщить им, что ужин подан, Шон успел впечатлиться увиденным. Билли действительно делал успехи: он брал одну из множества непреодолимых сложностей и находил такое простое и элегантное решение проблемы, что Шону хотелось хлопнуть себя по лбу. Вот почему он открыл все эти двери в прошлое, вот почему он снова связался с Билли Стаффордом. Он был алкоголиком, лгуном, предателем, засранцем, отбивающим чужих девушек, и во многих жизненных вопросах казался полным болваном, но в делах программирования Билли был настоящим гением. Дайте ему гордиев узел – нерешаемую проблему, и если другие программисты попытаются развязать его, то Билли вынет свой меч и разрубит этот узел. Вот только в этой версии истории Билли всего лишь оруженосец, а он, Шон, – Александр Великий. Нелли принесет ему победу, которая поможет завоевать мир.

– Думаю, в лучшем случае я закончу все к Рождеству, останется только подчистить хвосты, и можно будет переходить к тестированию. В худшем случае – поздней весной. – Воодушевление Билли было почти осязаемым.

Ужин оказался приятным. Из солидарности с Билли они с Эмили и Венди постарались не налегать на вино. Шеф-повар поднял всю еду в Гнездо и расставил на столе, чтобы они могли сами угощаться, а затем ушел, так что присутствовали только они четверо, как и настаивала Эмили. Когда они закончили ужинать, Эмили начала убирать, но Шон убедил ее оставить все как есть и позволить персоналу, расположившемуся внизу, в особняке Игл, позаботиться обо всем позднее.

– В этом, моя дорогая, весь смысл денег. Ночью маленькие ножки войдут тихонько, словно феи из сказки, и сделают все как нужно. А мы тем временем можем посидеть у огня и смотреть, как тихонько падает снег, притворившись, что мы и живем в вышеупомянутой сказке.

Венди покачала головой и уселась на диван в жилой зоне, аккуратно поджав под себя ноги.

– Простите его за это. Он ничего не может с собой поделать.

Шон принял притворно оскорбленный вид.

– О, ты ранила меня в самое сердце!

Он сел на диван рядом с Венди, протянув ноги на другую сторону и положив их на журнальный столик. Нелли приглушила свет в жилой зоне, создавая ощущение, что они сидят при свечах, и включила все освещение снаружи на территории. Они словно вглядывались в снежный шар. Шон знал, что утром, когда шторм утихнет, оставив после себя обновленную землю, все вокруг будет похоже на поле, усеянное бриллиантами, особенно если выйдет солнышко. Эмили и Билли сидели на другом диване, и Шон заметил, что Билли снова чешет руку.

Они обсудили строительство нового корпуса Eagle Technology, потом Эмили рассказала о том, что ее сестра планирует приехать в особняк Игл на Рождество, а затем они предались воспоминаниям о тех временах, когда жили в хижине. Шон и Билли старались перещеголять друг друга рассказами о том, как тяжело им приходилось. Они говорили о макаронах с сыром, которые замерзали цельным куском, и их приходилось есть как эскимо; о нашествии мошек весной; о том случае, когда Билли пошел в туалет, а прямо перед дверью – точнее, там, где была бы дверь, если бы они не сняли ее и не стали использовать вместо стола, – заснул скунс, и Билли не смог выйти. Быстро стемнело. Было уже около половины одиннадцатого, когда Шон начал намекать, что было бы здорово выйти во двор покататься на санках.

– Ты же не всерьез? – спросил Билли. – Я так объелся, что лопну, если наскочу на кочку. Плюс уже темно. Можно будет покататься завтра.

– Ой, брось, не будь неженкой. Здесь где-то завалялись салазки и ледянки. Нелли, у нас же есть санки?

Санки лежат в гардеробе возле главного фойе.

Венди покачала головой:

– Никто не хочет кататься. Не настаивай, Шон.

Внезапно заговорила Эмили.

– И раз уж на то пошло, может, не будешь называть людей неженками? Засранец.

Венди наклонилась к Эмили:

– Нет, правда, он всегда таким был или стал противнее со времен колледжа?

– Не забывай, – сказал Шон, – что ты, вообще-то, моя сотрудница. Не формально, знаешь ли, а на самом деле. И я могу тебя уволить.

Венди повернулась к нему и стала считать, загибая пальцы.

– Во-первых, у меня достаточно денег в банке и в акциях, чтобы вообще больше не работать.

– Стой, сколько я плачу…

– Недостаточно, чтобы терпеть твое дерьмо. Во-вторых, в наш последний контракт, который ты подписал, включен пункт об очень щедрой компенсации в том случае, если ты уволишь меня без причины. В-третьих, ты не можешь меня уволить, пото-му что не справишься без меня с бумажной работой. И, в-четвертых, давай начистоту: твоя жизнь без меня развалится.

– Ну ладно. Не стану спорить с пунктами про деньги, но в той части, где ты говоришь, что моя жизнь без тебя развалится, ты несколько преувеличиваешь.

– Назови свой номер телефона.

– Я…

– Не доставая телефон, чтобы проверить. Какой у тебя номер телефона? Или нет: сколько у тебя машин? Стоп, нет, забудь про машины. Сколько у тебя домов?

Эмили рассмеялась, Билли и Венди – тоже. Шону пришлось сдаться и присоединиться к ним.

– Прошу отметить, – сказал он, – что нет, я не всегда был таким, – он повернулся к Эмили и Билли. – Ну давайте скажите же ей.

Билли покачал головой: