в дрожь, да и до сих пор еще многие мои коллеги в Институте, не говоря уже о некромантах, где бы они ни работали, вздрагивают, заметив бордовую рясу с алым подолом. И то, что я последние пятнадцать лет был фактически одним из них, ничего не меняло. Я так цеплялся за Институт некромагии именно потому, что там мог хоть иногда снимать эту жуткую хламиду. А во время деловых поездок, которые приходилось совершать по поручению вышестоящих, и вовсе можно было «случайно» забыть ее в келье. Я привык быть ее слугой, но служил за страх, а не за совесть.

И вот…

- Меня в чем-то обвиняют?

- Нет, пра. Вы… нужны в качестве свидетеля.

Ого! Проснулось любопытство. Кто-то из моих бывших коллег проштрафился, и под пытками назвал мое имя? Или произошло нечто, требующее моего присутствия? А может, меня требует к себе мой бывший наставник, пра Михарь? Вот кто, сменив лекарскую мантию на рясу, полностью переродился и стал ревностным слугой церкви!

Монашек засеменил впереди, поминутно оглядываясь, словно боялся нападения со спины. Но кто станет атаковать его среди бела дня, на людной улице?

- Надеюсь, это ненадолго? – попробовал сопротивляться я. – Дело в том, что мне надлежит быть в другом месте как можно скорее…

- Это зависит от вас! – монашек прибавил ходу.

Правильным оказался третий вариант. Меня провели в знакомую келью, где я предстал перед пра Михарем.

Тот был не один – за столом, обложившись чернильницами, перьями, промокательной бумагой и пергаментами, обнаружился брат-летописец. Это было странно – обычно все записи ведут два секретаря. Один ведет учет деловых бумаг, другой работает над входящей корреспонденцией, перлюстрируя все письма, доносы, отчеты. Время от времени кое-что из этого отправляется в скрипторий монастырской библиотеки, чтобы попасть в очередной том летописей.

- Згаш, - мой бывший наставник протянул мне руку. – Наконец-то вас нашли.

- Я не терялся…

- Я дал наказ брату Гудвину, чтобы тот непременно доставил вас сюда. Проходите, присаживайтесь.

Я огляделся. В келье, кроме рабочего места брата-летописца, был только небольшой узкий шкаф с резным узором на дверцах, стол и два стула с высокими, тоже резными спинками. На столе стояли два блюда – одно с нарезанными фруктами, другое – с кусками хлеба – высокий кувшин с узким горлышком и два бокала.

- Сюда? – я кивнул на стул.

- А вы предпочитаете пыточное кресло? Нет, Згаш, - пра Михарь рассмеялся. – Сегодня наш разговор будет… обычным.

- Рад слышать.

- Присаживайтесь. Брат Гудвин…

Монашек налил нам вина и выскользнул за порог.

- Итак, - мой бывший наставник пригубил вино, - вы побывали на открытии снема.

- Да.

- И… что там произошло?

Я тоже сделал глоток, припоминая.

- Много чего.

- Нас интересует самое главное.

- Самое главное, - я покосился на брата-летописца. – Самое главное то, что его сиятельство герцог Яго Беркана предъявил свои права на трон Зверина.

…да, так оно и было. Его решительное властное «Нет!» - поразило всех. Лорды были шокированы. У короля Болекрута Четвертого был еще один сын! Пусть внебрачный, незаконный, но бастард королевской крови. А это, знаете ли, сразу меняло расклад сил. Не какая-то дочь – принцесса Августа ведь не была официально объявлена наследницей престола в день рождения! – не несовершеннолетний сын от второго брака. Прямой потомок, первенец и единственный сын брата короля. Случалось, что дети младших братьев наследовали трон, если старший брат умрет бездетным. И, не будь принцессы Августы и принца Богумира, трон по праву принадлежал бы Яго Первому.

- И он… чем-то подтвердил свои притязания? – спросил пра Михарь.

- Да…

- Да, {но? }– подсказал мне мой бывший наставник.

Я кивнул. Так уж получилось, что я прекрасно знал необоснованность претензий Яго на власть. Его отец, помнится, отрекся от любых притязаний на корону, обменяв свое право наследования на жизнь и свободу одного отдельно взятого некроманта, обвиненного в ереси и осужденного на казнь. И пусть потом казнь заменили «всего-навсего» пожизненным заключением, свободу этот некромант получил слишком дорогой ценой.

- Документы…

- Не были предъявлены.

- Естественно! – фыркнул пра Михарь.

- Но сэр Яго потребовал другой… м-м… экспертизы. По крови.

- Родство на крови, - кивнул пра. – Понимаю. Это… черная магия.

- Да.

- И если все подтвердится…

Я крепче стиснул ножку бокала. Если все подтвердится – а так и будет! – страна получит короля-чернокнижника. Короля, который приведет ее к гибели и кровавой междоусобице. То мое давнее видение…

- Надеюсь, - прозвучал голос моего бывшего наставника, - вы понимаете, Згаш, что этого не должно случиться? И вам надлежит сделать все для этого.

- Я? – мне показалось, что комната медленно вращается перед глазами.

- Вы. Конклав поручил это дело именно вам.

Пальцы с такой силой вцепились в бокал, что послышался тихий хруст.

- Но… почему?

- Скажем так – вы этого достойны. И вы это сможете… учитывая ваши особенные отношения с… {вашей Супругой}. Ведь герцоги Беркана…

- Яго – не Беркана. Яго…

- Он – Беркана. Он {должен} стать Берканой. Остаться им. А вы прекрасно знаете закон – ни один Беркана мужского пола никогда не должен занять трон! И это ваша задача – не допустить герцогов Беркана к власти.

Глава 12

ГЛАВА 12.

Скрипнула дверь.

- Ее величество вдовствующая…

- Оставь! – отмахнулась королева пажу. Мальчишка понятливо кивнул и выскользнул за порог. Сын даже не обернулся, лишь поймал в зеркале отражение материнского взгляда.

- Ты… что делаешь? – Ханна заметила, что сын облачен в стеганый колет. Тот был распахнут на груди, так что можно увидеть под ним кольчугу из посеребренных тонких колечек. Колечки столь тонки и малы диаметром, что кажутся простой проволокой. Но астапарские оружейники, которые весной привезли ей из-за границы эту «сорочку», уверяли, что ее не пробьет даже арбалетный болт, не то, что стрела или стилет в руках убийцы. Пожалуй, опасность может представлять только меч или топор, да и то еще надо найти силача, который размахнется как следует. За эту безделицу королева отвалила столько серебра, что, узнай об этом канцлер Протова, он бы первым стал возмущаться. Хотя в свое время сам советовал озаботиться