– Я верну.

– Да знаю я, что ты вернёшь, – он нагнулся к нижнему ящику стола и, вынув из него кошелёк, начал отсчитывать сотенные купюры. – Вот, возьми, здесь восемь тысяч. Больше у меня наличными нет, – он положил стопку купюр на ближайший ко мне край стола. – Зачем тебе вдруг понадобились деньги? Да ещё так много, – наконец решил поинтересоваться он, когда я взяла деньги в свои руки и, не пересчитывая, положила во внутренний карман своего пиджака затем, чтобы позже спрятать их в сумочке.

– Я не говорила тебе об этом, хотя и пыталась предупредить тебя в самом начале, – я едва сдержалась, чтобы не прикусить нижнюю губу. – Проект Крайтона мне дорогого стоит, и я хочу уйти с него.

– И ты одолжила деньги у того, кто ни за что тебя не отпустит с проекта?!

– Алан, я не спрашиваю у тебя разрешения, – я пыталась говорить ровно, чтобы не спровоцировать появление влаги в своих глазах. – Прости. Я увольняюсь. И уезжаю из Роара.

Опасность со стороны Крайтона, убийство Ванды Фокскасл, болезненный разрыв Оливии с Брэдом, меланхолия отношений Алана с Филиппой, моё увольнение и очередной переезд – всё свалилось в одну кучу.

Алан едва не расплакался, в последний раз пожимая мне руку, я же и вовсе похолодела, словно предчувствуя худшее, ещё не свершившееся, но обещающее украсить кучу уже свершившихся несчастий горькой вишенкой на верхушке всеобщего отчаяния.

***

На похоронах ко мне подошли муж убитой, их шестнадцатилетняя дочь Руби, десятилетний сын Бартон и пятилетняя Мэлори, которая за время учёбы в школе имени Годдарда стала вхожа в круг лучших друзей Берека. Мистер Фокскасл выразил мне свои сожаления о том, что именно на мою участь выпала доля последней видеть его жену в живых. У всех троих детей глаза покраснели от выплаканных за эти страшные для их семьи дней слёз и все эти глаза смотрели на меня с жалостью, будто я пострадала от ухода их матери не меньше, чем пострадали они сами. Думать о том, что тридцатисемилетнему вдовцу Бернарду Фокскаслу отныне придётся в одиночку справляться с воспитанием сразу трёх детей, было неожиданно больно.

Я позволила себе задержаться на кладбище чуть дольше, так как по непонятной причине, на подсознательном уровне, я словно ощущала… Даже осознавала свою вину в произошедшем с только что зарытой в землю женщиной, вину в постигшем её семью горе. Но что именно я сделала, что повлияло на её судьбу? Ведь что-то было. И я чувствовала это. Я это знала…

Я уже подходила к своей машине, когда меня кто-то нагнал сзади и уверенно взял за ладонь. От растерянности я не сразу отстранилась, но как только увидела перед собой Байрона, мгновенно вырвала свою руку из его. Он не пытался удерживать меня физически, но он, глядя мне прямо в глаза, произнёс слова, моментально бросившие меня в нервную дрожь:

– Рано или поздно нам нужно будет обсудить это.

– Никогда больше не касайся меня, – едва сдерживаясь, чтобы не поморщиться, я сделала шаг в сторону от него, после чего, поняв, что он не будет препятствовать мне здесь и сейчас, продолжила отступать к своему автомобилю. Но стоило Байрону испариться, как за моей спиной возникла Пейтон Пайк. Она словно материализовалась из ниоткуда и словно появилась передо мной именно в этот момент лишь потому, что при помощи своих экстраординарных экстрасенсорных навыков смогла проникнуть в мой разум. Но она назвала не то имя, на которое я могла бы подумать и даже сослаться… Она указывала на Пауля Дэвиса.

Глава 30.

Тереза Холт.

19 сентября – 09:00.

Прошло два дня – всего лишь два! – с момента моей встречи с Крайтонами на их территории, когда Байрон вновь дал знать о себе. Естественно я догадывалась, что он так просто от меня не отцепится, раз уж он едва ли не насильно закрепил меня ведущим дизайнером его проекта, однако проявление напора с его стороны оказалось слишком стремительным. Основные обязанности дизайнера-проектировщика я выполнила, сейчас должен был начаться период закупок материалов, так что все прочие вопросы мы вполне могли решить дистанционно и даже не с наверняка занятым по горло своим бизнесом Байроном, а с его женой, но, очевидно, у моего оппонента были другие планы касательно его сотрудничества с фирмой “Шатем”.

Байрон Крайтон решил заказать дизайнерский проект для основного дома – того самого трехэтажного дворца из коричневого бруса, который я видела со стороны, когда осматривала гостевой дом. Он даже успел сбросить Алану план дома. Алан, естественно, едва не плакал от счастья, сообщая мне радостную новость о том, что нам “подкатил” самый крупный и дорогостоящий проект за всю историю существования “Шатем” – четыреста восемьдесят квадратных метров должны быть оформлены vip-вариантом! У меня колотилось сердце… Алан буквально всунул в мои руки документацию этого проекта. Крайтон настаивал на том, чтобы и этим проектом занялась именно я. Настаивал, значит говорил, что если не я, тогда никто из нашей фирмы этот проект не получит, и, очевидно, на случай моего отказа приберег для Алана непрозрачный намёк на то, что отказ возможен только в случае отсутствия у Пасса боязни перед местью со стороны неудовлетворённого заказчика. Этот проект обещал пополнить бюджет “Шатем” на баснословные четыреста-пятьсот тысяч долларов. Или… В случае неудачи, разорить фирму Алана Пасса окончательно и бесповоротно. Возьму этот проект – и Алан разорён, не возьму этот проект – и Алан разорён. Выбор есть всегда.

Склоня голову, судорожно вздрагивая при мыслях о том, что своим прошлым подставляю ничего не подозревающего, хорошего человека, неоднократно протягивающего мне руку помощи, этой ночью я сидела над папкой с распечатанными первыми набросками проекта, которому, как я знала наперёд, не суждена реализация – только уничтожение. Проект был прекрасен. Это ведь я: даже предсказанное мне поражение не заставит меня отказаться от боя. Если быть пораженным, тогда лишь в бою – не в бегстве. Dum spíro, spéro. Пока живу – надеюсь.

***

Дверь мне открыла Августа, не Байрон. От этого малозначимого факта, казалось бы, мне должно было хотя бы немного полегчать, но от вида улыбающейся, смуглой красавицы, мне вдруг стало ещё более тошно.

– Тереза, мы Вас очень сильно ждали! – довольная улыбка молодой женщины растягивалась всё шире. – Вы меня так поразили продуманностью и одновременной элегантностью проекта гостевого дома, что у меня уже коленки трясутся от желания увидеть, что же Вы наколдуете в проекте этого дома! – смеясь, она