должностей, церковных и гражданских, англиканского вероисповедания. Это предложение представлялось диссентерам очень соблазнительным, так как со времени отставки Шефтсбери они подвергались сильному преследованию; неудивительно поэтому, что диссентеры недолго колебались и что Якову II было представлено много благодарственных адресов. Но большинство диссентеров, в том числе наиболее почтенные, остались верны делу свободы. Бакстер, Гау, Бениан — все они отказались от терпимости, которую приходилось покупать ценой насильственного ниспровержения закона. Попытка Якова II разделить силы протестантов оказалась неудачной, и для достижения своей цели ему оставалось только добиваться отмены «Акта об испытании» парламентом.

Однако существующий парламент относился к плану короля совсем враждебно; поэтому Яков II распустил его и созвал новый. Но он знал, что свободно избранный парламент никогда не согласится на отмену этих законов. С лордами можно было еще сладить назначением большого числа новых пэров. «В Палату лордов, — сказал Черчиллю министр, лорд Сандерленд, — будет призвана ваша конница». Труднее было добиться покорности от Палаты общин. Лордам наместникам было предписано провести в городах такой «подбор» правящих собраний, который обеспечил бы выбор кандидатов, обещавших содействовать отмене «Акта об испытании», а также осведомиться об образе мыслей всех чиновников их графств. Половина наместников немедленно отказались от этого, и много крупных вельмож графы Оксфорд, Шрусбери, Дорсет, Дерби, Пемброк, Ретленд, Абергавенни, Тэнет и Эбингдон — были лишены своих наместничеств. Судьи на предложенные им вопросы ответили просто, что они будут голосовать по совести и выберут в парламент таких людей, которые будут защищать дело протестантизма. После повторных «подборов» оказалось невозможным образовать в городах такие собрания, которые выбрали бы представителей, послушных воле короля. Пришлось отказаться от всякой мысли о парламенте. Встретив такое упорное противодействие со стороны вельмож, дворянства и промышленных классов, даже самые фанатичные придворные стали советовать Якову II умеренность.

Но духовенство еще не решалось выказать явное сопротивление. Даже притеснения Высокой комиссии не вызывали явного недовольства в людях, каждое воскресенье проповедовавших беспрекословное повиновение наихудшему из государей. Но Якову II мало было пассивного подчинения. На его взгляд, отказ духовенства содействовать его планам освобождал его от обязательства поддерживать установленную законом церковь, и он решил напасть на нее в учреждениях, до сих пор служивших ей крепким оплотом. Подчинить университеты католицизму значило захватить единственные воспитательные учреждения, принадлежавшие духовенству. Правда, Кембридж легко избежал этого. Туда явился бенедиктинский монах с письмом короля, предлагавшего ему степень магистра искусств, но был отвергнут за отказ подписать вероисповедные «статьи», за что вице канцлер поплатился отставкой. Более сильное и упорное нападение было произведено на Оксфорд. Главе университетского колледжа, объявившему себя католиком, было позволено, вопреки закону, сохранить свою должность. В деканы колледжа Крист-Черч корона рекомендовала католика Мэсси. Богатейшим из колледжей Оксфорда был колледж святой Магдалины; в 1687 году на свободное место его главы Яков II рекомендовал некоего Фэрмера, католика, известного непристойным образом жизни и по уставу не имевшего даже нрава на должность.

Члены колледжа протестовали и, когда их протест был отвергнут, выбрали председателем человека из своей среды — Гокка. Церковная комиссия объявила выбор недействительным, и Яков II, устыдившись своего первого кандидата, указал на другого — Паркера, епископа Оксфордского, бывшего тайным католиком и покорнейшим из придворных. Но члены колледжа упорно стояли за законно избранного главу. Напрасно король посетил Оксфорд, призвал их к себе и, когда они явились, разбранил их, как школьников. «Я король, сказал он, и требую повиновения! Ступайте сейчас в вашу часовню и выберите епископа! Пусть несогласные поразмыслят: они испытают на себе всю тяжесть моей руки!» Всем было ясно, что отдать в руки католиков колледж святой Магдалины, как и Крист-Черч, — значило превратить Оксфорд в католическую семинарию, и потому угрозы короля не подействовали. Но скоро он привел их в исполнение. В университет явилась особая комиссия, низложила Гокка, отвергла его ссылку на закон и взломала двери дома председателя, чтобы водворить в нем Паркера. Члены колледжа отказались подчиниться ему и за это были лишены своих мест. За изгнанием членов последовало, по той же причине, изгнание студентов. Паркер умер вскоре после своего водворения; его преемником стал католический епископ in partibus Бонавентура Джиффард, в один день принявший в члены колледжа 12 католиков.

Между тем Яков II все еще надеялся обрести послушный парламент, от которого можно было бы добиться отмены «Акта об испытании». Ввиду упорного сопротивления страны, он отсрочил выборы и издал новую «Декларацию о терпимости» в форме обращения ко всему народу. В заключение ее он обещал созвать парламент в ноябре и приглашал избирателей прислать таких представителей, которые доведут начатое им дело до успешного конца. Он выражал намерение установить на будущее всеобщую свободу совести. Вследствие такого характера королевского обращения Яков II предписал всем священникам читать «Декларацию» во время церковной службы последовательно два воскресенья. На размышление давалось мало времени, но его немного и требовалось; духовенство почти целиком отказалось служить орудием своего собственного унижения. Декларация была прочитана только в четырех церквях Лондона, да и там при ее первых словах присутствовавшие разошлись. Почти все сельское духовенство отказалось последовать приказу короля. Епископы шли вместе с прочим духовенством.

За несколько дней до назначенного воскресенья архиепископ Сэнкрофт созвал подчиненных ему епископов и шестеро из них, имевшие возможность явиться в Лэмбет, подписали скромный протест, в котором отказывались от обнародования незаконной «Декларации». «Это призыв к бунту!» — воскликнул Яков II, когда примас представил ему бумагу. Едва он узнал о сопротивлении духовенства, как решился отомстить за него подписавшим протест прелатам. Он приказал церковной комиссии лишить их кафедр, но даже комиссары не решились его послушаться. Канцлер, лорд Джеффрис, чтобы скорее наказать их, посоветовал возбудить против них преследования за «пасквиль»; епископы отказались представить залог и были отправлены в Тауэр. Они ехали в тюрьму среди криков огромной толпы; когда они вошли в ворота замка, часовые, став на колени, приняли от них благословение; солдаты гарнизона пили за их здоровье. Настроение народа носило такой угрожающий характер, что министры убеждали Якова II уступить; но опасность только усиливала его упорство. «Уступчивость погубила моего отца», — сказал он, и 29 июня 1688 года епископы выступили в качестве подсудимых перед решеткой «королевской скамьи». Подтасовали присяжных, судьи были простыми орудиями короны, но и те, и другие были одинаково напуганы негодованием всего народа. Едва председатель присяжных произнес слова «не виновны», как толпа разразилась рукоплесканиями, и по всем дорогам поскакали всадники, разнося по стране весть об оправдании.

Глава VII

ВИЛЬГЕЛЬМ ОРАНСКИЙ

Среди тревог, вызванных заговором католиков и «Биллем об устранении», более благоразумные политики Англии