*****

Колеса телеги мирно поскрипывали от монотонной езды, пасмурное небо тяжелыми тучами нависло над головами путников. Очередной шаловливый ветерок коснулся своим прохладным дыханием людей сидевших в телеге, обсыпав их легким, словно пух снегом, закружился и понес дальше белые холодные хлопья.

– Будь он неладен этот снег.

Проворчал Гарн, слегка хлестнув лошадь кнутом.

– Давай Лиса пошевеливайся, а то обратную дорогу из города не найдем. Вишь, какие тучи черненные, снегом сейчас всю равнину засыплет…поди потом разбери, куда ехать? – пробурчал себе под нос кузнец.

– Так может, вы вернетесь, а мы уж как-нибудь сами доберемся? Вириди с тревогой во взгляде смотрела на широкую спину кузнеца.

Гарн обернулся на ее слова, губы разошлись в легкой улыбке.

– Что ты родная переживаешь, это я так, чтоб лошадка моя не дремала, а то она у меня больно старая, не заметим, как развернется и в обратную сторону повезет.

Лошадь повернула голову, сверкнула недовольно своим черным глазом и рванула, да с такой силой, что кузнец едва удержался на козлах.

– Вот бестия, чуть душу не вытряхнула. А все от чего? А оттого, что ни одного коняку к себе не подпускает. Вот уж эти – женщины! В нашей деревеньке во дворах сельчан одни кобылки. Уж, почему так повелось, не знаю? А конь, стало быть, один-единственный у мельника нашего. Правда, староват, но за неимением лучшего, все кобылы соглашаются погулять с ним в чистом поле. И лишь моя бестия ни в какую его к себе не подпускает. В прошлый раз так его задними копытами огрела, что бедолага долго головой махал, все прийти в себя не мог. Мельник естественно, осерчал, сказал, чтобы я со своей кобылой за версту его обходили. Да и не больно и хотелось – правда, Лиса?!

Широкие плечи кузнеца затряслись от сдерживаемого смешка.

Вириди не выдержала, прыснула, а Аронд не стал отказывать себе в удовольствии, рассмеялся.

Лошадь словно понимая, о чем говорит кузнец, вскинув голову, засеменила еще быстрей.

Гарн издал утробное кряхтенье. – Это я к чему все вам рассказываю? До города я вас так и быть, довезу, да не на постоялый двор, а к своим сватам. Дом у них большой, места всем хватит. Переночуете, а с утра уже решите, куда вам дальше ехать. А вы, стало быть, своего коня во дворе на ночь с моей Лисой оставьте. Глядишь, и моя кобылка узнает, что значит под настоящим жеребцом побывать. Думаю, такой красавиц долго уговаривать ее не будет, сразу к делу приступит.

Теперь уже не выдержали все, и веселый смех долго разносился над долиной покрытой белым легким снегом. Уж больно кузнец был мастак, рассказывать всякие смешные байки.

К небольшому городу они подъехали, когда начало смеркаться, только сейчас Вириди поняла, как им повезло с кузнецом. Не будь его, им бы пришлось идти до города всю ночь. А как на таком холоде дочерей кормить, вообще не представляла. Хорошо спасли новые с необычными свойствами пеленки, подаренные Ландой. А были они хороши тем, что между двумя слоями материи, раскладывались тонким слоем мягкие листья водной амазии. Они как губки впитывали в себя влагу, разбухали, оставаясь снаружи совершенно сухими. Стоила такая пеленка дорого и хватала ее всего лишь на один день. Но в дорогу без них с маленькими детьми можно было б и не отправляться. Хотя, можно нанять мага-бытовика, если конечно позволяли средства.

Сваты Гарна Ольха и Нагор оказались людьми доброжелательными, накормили их, выделили на ночлег комнаты с ванной.

Имран вымученный долгой дорогой, едва его рыжеволосая голова коснулась подушки, сразу уснул. Обмыв и накормив дочерей Вириди, уложила их спать. Ее руки упали плетьми от бессилия, сев на край кровати, она тяжко вздохула.

– Устала?

Аронд подхватив на руки ведьмочку, понес в ванну, посадив на стул, стал раздевать. – Сейчас моя хорошая, вымоешься и ляжешь спать – намаялась за день. Он коснулся губами оголенного плеча жены, в глазах лучилась любовь и нежность.

– Аронд, я не успела взять чистое белье, принеси, в небольшом узелке завернуто, – Вириди с уставшей улыбкой на лице посмотрела на ведьмака.

Пока он вышел, вытаскивал и перебирал все узелки из баула, Вириди вымылась, обмотавшись простынью, вышла из ванны на цыпочках. Ступая по мягкому ковру, расстеленному на полу, она не сводила глаз с увлеченного делом мужа. Ее плечи дернулись от смешка. На стол были выложены все узелки, и половина из них была развязана.

– Аронд.

Вириди, слегка коснулась пальцами его плеча, взяла из его рук небольшой узелок, в глазах плясали искры смеха. – Ты бы шел тоже обмылся, а я пока все назад заверну.

Посмотрев на гору белья, ведьмак обхватил Вириди своими большими руками, прижал к себе. Коснулся губами ее макушки. – Хитрюга. С неохотой разомкнув руки, направился в ванную.

Вириди, ловким движением рук быстро собрала все разбросанные вещи и пошла в спальню. Надев сорочку, легла на кровать, укрывшись одеялом, замерла в ожидании. За последние дни столько всего случилось, что она еще до конца не осознала перемен в своей жизни. Покрутив перстень на пальце, хмыкнула. «Надо же – жена. Странно как-то и необычно. А, что жена должна делать?».

Кровать под тяжестью ведьмака прогнулась, откинув край одеяла, он прижался к ней, шепнув на ушко. – О чем задумалась, моя красавица?

Вириди пыталась в темноте рассмотреть его лицо. – Да, вот лежу, думаю, а чем замужние дамы занимаются?

– Кхм…как чем? Мужа ночью ублажают.

– Ясно…а днем?

– Днем… тоже ублажают.

Аронд придал голосу серьезности и едва сдерживал рвущейся смех. Услышав рассерженное сопение ведьмочки, впился в ее губы, сжал пятерней упругую попку, прижал к своей возбужденной плоти.

Разорвав поцелуй, Вириди возбужденно дыша, зашептала. – Аронд, мне пока нельзя.

Тяжелый вздох вырвался из груди ведьмака.

– Знаю…прости не смог удержаться. Спи, ни о чем не беспокойся, будем познавать семейную жизнь вместе. Я ведь тоже мужем никогда не был и не думал, что буду.

– Аронд…расскажи о себе, – Вириди затаилась, и лишь ее горячее дыхание говорило о том, что она замерла в ожидании его рассказа.

– Да особо рассказывать и нечего. Я был малолетним глупцом, когда отправился в Эйругское королевство. Мечта стать ведьмаком разгорелась во мне после гибели родителей. Один-единственный прорыв и выход твари