Феликс стоял на террасе, облокотившись на перила, совсем как я вчера стояла на балконе. Крадучись подойдя к нему, я обняла его со спины и прижалась щекой, ощутив, как он напрягся.

— Неспроста твоя ласка, — заметил он. Я надула губы — жаль, он не мог этого видеть.

— Как будто я к тебе ласкова, только когда мне от тебя что-то нужно! — возмутилась я, но всё же отпустила его и пристроилась рядом, тоже на миг залюбовавшись густой зеленью Фириного сада.

— Ребекка её звали, — вдруг сказал Феликс, потянувшись к листочку на низко свисающей к террасе ветви. — Я не застал тех времён, даже мать моя не застала, но до того, как леди-бабушка приняла сан жрицы, её звали Ребекка. Если ты пойдёшь по её стопам, богиня и тебя наречёт иначе. Она даёт всем жрицам имена, связанные со светом. А я хочу, чтобы ты была просто Лидией. Моей Лидией.

— В этом проблема? — удивилась я. — Тебе кажется, что я увлекусь борьбой с черноглазыми, приму предложение Фиры и стану какой-нибудь… Светой? Но я ведь останусь собой! И совсем необязательно звать меня так, как придумает Малика. Зная её… — я понизила голос. — Она точно придумает какую-нибудь фигню.

Возмущённого голоса богини в голове не раздалось. Не подслушивала, значит, слава богу! Ну, то есть ей самой.

— Не в этом дело, — покачал головой Феликс, грустно улыбнувшись. — Я не хочу, чтобы мы даже кончиком пальца соприкасались с интригами королевского двора. И леди-бабушка должна хорошо это понимать, учитывая, что в прошлую нашу встречу она раскрыла мне не менее страшное подозрение…

Он шумно выдохнул, зрачок его плавно вытянулся в вертикальную форму — явный признак волнительных мыслей. Я протянула руку, нежно коснувшись его запястья.

— Что она рассказала?

— Незадолго до гибели моей семьи, когда дедушка-король уже хворал, она предложила моей матери стать королевой, а отцу — принцем-консортом, — глухо поведал Феликс. — Заявила Галлагеру, что не видит его готовности принять трон и хочет сменить наследников династии.

— Ты думаешь, Галлагер мог как-то вызвать магический шторм?

— Не сам, нет. Но достаточно могущественный штормовой дракон вполне способен обратить обычный шторм в магический, — пожал плечами Феликс. — Это и было основной причиной, почему я… почему меня…

Он побледнел и сжал губы. Я непонимающе прищурилась, а Феликс быстро тряхнул головой, будто сгоняя наваждение. Над террасой повисло тягостное молчание.

— Ясно, — заключила я. — Будь здесь.

Какой чай нужен был моему печальному герцогу? Я не знала наверняка, но моя магия не ошибалась. Я могла бы закрыть глаза, и даже среди незнакомых мне чайных шкафов Фиры всё равно нашла бы нужные ингредиенты. Я больше не видела в них листья, травы, ягоды и фрукты, словно божественная рука закрыла их ярлычками с надписями: «смелость», «честность», «умиротворение», «тепло»…

Брала ли я с полки чёрный листовой чай или сушёный шиповник? Не знаю, всё растворилось, но я не боялась напортачить с рецептом. Вкус будет отменным — иначе у меня и не бывает. Неземной аромат напитка, что сиял тем же золотом, каким отливали мои глаза, коснулся ноздрей герцога, и он рассеяно обернулся, принимая из моих рук чашку.

— Поможет, — коротко сказала я, усаживаясь на перилах.

Но Феликс доверял мне и без объяснений. Он задумчиво пригубил чай и блаженно прикрыл глаза.

— Необычный вкус. Словно чистая магия. Что в нём?

— Щепотка откровенности, ложечка терпких воспоминаний, капля заглушки для тоски, горстка доверия и пригоршня заплаток для сердечных ран.

— Поэтично. А если серьёзно?

Я широко улыбнулась и пожала плечами. Феликс иронично приподнял брови, но покорно допил своё лекарство для души.

— Пока готовила, обдумывала твои слова, — сказала я, болтая ногами, хотя тема была очень серьёзная. Мне хотелось чуть облегчить этот разговор хотя бы беззаботными фоновыми действиями. — И вдруг сложила два и два. Внезапный шторм, который могут создавать штормовые драконы, единственный выживший — младший ненаследный сын… Тебя подозревали в том, что ты наслал шторм и погубил свою семью?

— Верно, — мрачно кивнул Феликс.

— Я сегодня удивительно догадлива, — пробормотала я себе под нос. — Просто тыкаю предположения пальцем в небо — и всё угадываю. А Фира и Эрнест думают, наверное, что я гений сыска…

На губах Феликса появилось подобие улыбки.

— Приятное чувство, верно? Ведь моя удача теперь и твоя тоже.

— О-о-о, — протянула я, округлив глаза. — Ну вот, а я думала, что и правда стала гением! А я просто везучая?

— Это не просто, — сокрушённо вздохнул дракон и уронил голову на сложенные руки.

— Но это потрясающий дар! — возразила я, растеряно поглаживая его по спине. — Он спас тебе жизнь, позволил приумножить богатства твоей семьи, и даже в бою ты играючи справляешься с куда более сильным противником!

— Да уж, каждый хотел бы быть таким везунчиком, — ядовито отозвался Феликс, чуть приподняв голову и покосившись на меня синим глазом. — Хочешь узнать, каково это, жить, когда тебя преследует абсолютный успех?

— Конечно!

— Ну так слушай! Это никакой не дар, это издевательство! — запальчиво воскликнул Феликс, выпрямившись и сжав руки в кулаки. — Мне было семь, когда мы всей семьёй поехали в храм на церемонию, что вела леди-бабушка. Только я сбежал, чтобы поиграть в кости с деревенскими мальчишками. Заигрался, меня хватились и стали в панике искать, и нашли в момент, когда призрачный силуэт богини коснулся моего лба, заявив во всеуслышание, что такого хорошенького пройдоху грех не наделить талантом выигрывать в кости всегда!

— Это же мило, — улыбнулась я.

— Так казалось поначалу, — устало выдохнул Феликс. — Пока я был ребёнком. Но чем старше я становился, тем больше мне хотелось отделаться от дара или скрыть его. Но было поздно: все уже знали. Люди сами додумывали за меня и мою семью мысли. На каждом приёме я чувствовал эти взгляды и слышал разговоры о том, как я должен злиться и ненавидеть брата за то, что тот, не одарённый богиней, всё равно станет герцогом однажды. Брат тоже это слышал, и в какой-то момент воспринял слишком близко к сердцу. Мы начали ссориться — что поделать, подростки! Но затем он встретил Викторию.

— Стало хуже? — предположила я.

Если эта вобла рассорила братьев