За этими мыслями он не заметил, как снова поднялся в спальню. Всё-таки пусть и порталами, но путь он преодолел неблизкий и постель манила его больше прочих благ.

Наверное, ему стоило гордиться собой, ведь он даже не вздрогнул, когда его шеи коснулось холодное лезвие.

— Роза? — только и спросил он, быстро понимая свою ошибку. Розе никак было не выбраться из её ловушки, даже с помощью его отца. Да ни с чьей помощью!

— Тебя категорически нельзя оставлять одного, ты тут же находишь новую юбку, — прошелестел над ухом голос, и Манфред его тотчас узнал. Да что там Манфред, все его тело узнало — напряглось, пальцы на ногах поджались, а мельчайшие волоски на загривке встали дыбом.

— Она не новая, а была до тебя, — вяло запротестовал он. Лезвие исчезло, словно его не было, и он повернулся, впиваясь глазами в еле видное в тени лицо темнокожей феи. — Ульфила… Маячок, да?

— И не один, — лукаво улыбнулась фея. — Не стоит и пытаться понять, куда я их тебе вживила. Договорились?

Манфред кивнул. Отчего-то он испытывал не столько раздражение, склько радость. Скрываться точно не придется.

Хрупкая фея одним легким ударом ладони отбросила его на кровать и взгромоздилась сверху.

— Я так понимаю, что ты с частным визитом, а не государственным, раз мы начинаем сразу со второй части? — попытался улыбнуться Манфред. При мыслях о пытках его начинало морозить так, словно дом промерз до основания и он вместе с ним.

— Я здесь сама по себе, — успокоила его фея. — Итак, Роза?..

Манфред знал только один способ остановить допрос. Он потянулся и сквозь тонкую рубашку прикусил остро торчащий сосок феи.

Ульфила довольно замурлыкала и сильнее заерзала на его бедрах. Манфред притянул её к себе. Давно у него не было такой мотивации в постели. Может, с их прошлой встречи с Ульфилой? Может, стоило задуматься об этом? Наконец, вряд ли его кто-то сумеет выудить у феи. А что она шесть раз вдова… Не убивает же она своих мужей, верно? Это было бы непрофессионально!

Ночью он проснулся и, вместо того, чтобы сбежать в свой кабинет, принялся рассматривать спящую фею в лунном свете, падающем из окна.

Её короткие кудрявые медно-рыжие волосы были жесткими и упрямыми, их вовсе не хотелось погладить, как когда-то Манфред хотел касаться волос Евы. Когда они еще были длинными. Зато кожа выглядела мягкой и бархатистой, и россыпь золотистых веснушек так изумительно смотрелась на темной коже, что к ним хотелось касаться губами. Только Манфред не смел. Они были не настолько близко знакомы. Другое дело пухлые как две темно-фиолетовые подушечки губы, за которыми скрывались острые зубки феи. Вот эти губы он целовал не раз, но даже сейчас, после жаркой ночи, Манфред еще не остыл к этим поцелуям. Только страх разбудить мастера боли, каковой числилась пурпурная фея при королевской дворе, и останавливал его.

Когда же он открыл глаза снова, Ульфила уже стояла у окна, как она любила, без одежды, собранная и деятельная как обычно.

— Этот дом расположен удобнее моего, лучше оставаться здесь, — не поворачиваясь к нему лицом, деловито произнесла она. — Придется, конечно, сделать большой ремонт. Я люблю Еву, но её чувство прекрасного как у солдафонки. О чем это я, она же солдафонка и есть! Ну и так запустить хозяйство — это тоже надо уметь. Я с этим быстро разберусь. Пока завтрак заказала в соседней лавке, надеюсь, ты ешь мяо. По утрам надо есть побольше мяса…

Она не успела договорить. Манфред прямо с кровати переместился ей за спину и обвил руками талию.

— Мне следовало раньше подумать и предложить тебе брачный браслет, — с сожалением произнес он. — Ты ведь не против подождать? Хороший браслет делается несколько дней.

— О, как мило, — Ульфила всё-таки развернулась к нему, увертливая как угорь и такая же тонкая. — Но не стоит переживать, я подготовила тебе свой. Ты же примешь?

Отчетливо блеснули острые зубки, но Манфред еще медлил, продолжая держать ладони на талии любовницы, словно это могло отсрочить неизбежное. Он ведь не всерьез говорил о браке, так? Просто приятный разговор перед завтраком вместо банального «спасибо, что в этот раз не запускала мне иглы под кожу» и прочих сентиментальных глупостей.

— Манфред, — проворковала Ульфила, качая на пальце изящную безделушку, всю украшенную мелкими бриллиантами. Странно, но слишком женской она при этом не выглядела. Кто-то из артефакторов очень постарался. И, похоже, именно для него.

Против воли взгляд Манфреда раз за разом возвращался к браслету. Что он, собственно, теряет? Свободу? Да не было у него никогда свободы. Едва покинув родной дом и избавившись от гнета отца, он немедленно вляпался в Еву и её угрюмого брата, следящего за поведением зятя словно престарелая поборница строгих нравов. Ульфила хотя бы повеселее будет.

Он снова уцепился за уже приходившую ему в голову мысль. Ведь не убивала же она своих мужей?

— Красивый, — произнес он наконец, чтобы потянуть время.

— О да, — Ульфила погладила его по обнаженному плечу. — Ты просто не представляешь, как может быть богат королевский дознаватель. С королевой Радославой мне уже так не заработать, похоже… Но знаешь, шесть раз вдова… Я ни в чем не нуждаюсь.

— Седьмой раз повезет, — фальшиво произнес Манфред, чувствуя, что терпение феи на исходе. Он протянул руку, позволяя надеть браслет. Но вместо того, чтобы уцепиться за перчатку, браслет как вторая кожа перетек на руку, обнимая плечо.

— Прости, — ничуть не виновато произнесла Ульфила. — Я ужасная собственнница. А с таким браслетом ты будешь только мой. Всегда. До самой смерти.

Эпилог

— Рада, ты должна ей сказать, — Янка топнула ногой, что не произвело на Радку ровным счетом никакого впечатления. — Радка!

— Я ничего не должна, — Радка прищурилась и поднесла руку к глазам, чтобы рассмотреть получше, что творилось в синем саду. — Я королева.

— Вот именно, — Янка энергично закивала. — А я твоя подданная, ты должна меня защищать от произвола иноземных государств.

— Если мы будем смотреть на это так, тут и до войны недолго, — рассудительно ответила Радка. — И потом, я же твоя гостья, разве нет? Гости обычно ничего