Шрифт:
Закладка:
— Я не плачу, — Радка вздохнула и выдохнула, успокаиваясь. — Разве что от радости. Я так ругала себя за то, что жалела о твоем возрасте, мечтая увидеть тебя взрослым! Ты такой чудесный, мой хороший, но я так рада, что ты хочешь вернуть как было!
И она потянула за нити. Как же это просто, когда точно знаешь, что делать! Совсем недолго — и она могла обнять своего Фабуся. Такого, каким она видела его в подземном озере. Даже царапина на носу была такая же.
— Королева Радослава, позвольте нам вернуться в город и подготовить всё к вашему прибытию, — попросил Скарбимеж, а Янка шепнула:
— Годжик же!
И Радослава очень по-королевски кивнула и махнула рукой тоже очень красиво, а потом совсем не по-королевски сказала:
— Проваливайте уже, Янке давно пора к сыну и тарелки бить. Я бы на твоем месте, подруга, обязательно парочку сервизов расколотила!
Янка в ответ сверкнула глазами и усмехнулась. Радке стало самую чуточку стыдно перед целителем. Ну самую чуточку. Помнил он Янку или нет, но за Розу всё равно получить должен, иначе как потом жарко мириться? Вот сама Радка страсть как хотела на Грима разозлиться, чтобы было мириться слаще. А этот, с позволения сказать, муж только вздыхал и на месте топтался.
— Теперь ты сама королева, — вздохнул он, когда Радка убедилась, что в саду остались только они с детьми. Даже Литта исчезла в какой-то момент, но Радка точно знала, что она отправилась в Зорин — к матери. — И я даже не знаю, как подступиться к тебе со своими извинениями. Да ты их и не примешь, наверное.
Радка вздохнула. Видит яблоня, она уже очень устала. Родить ребенка, дважды едва не умереть, начать войну и остановить её, стать магессой — даже для королевы это многовато. Вот да, еще и королевой стать!
— Ты взрослый магик, суровый воин, — Радослава подошла ближе, поудобнее взяв на одну руку Тадеуша, который снова уснул. Младенцы первых дней всё-таки очень удобные существа. Пока не начнутся все эти колики, но тут Радослава надеялась на магические штучки.
— Но твои сестры и бывший зять правы, Мейнгрим. Ты всё-таки такой дурак!
И она крепко поцеловала не успевшего ответить ничего мужа. Одной рукой держать малыша, а второй обнимать за шею Грима было непросто, но она справилась.
А потом села кормить Тадуся, а Фабиуша отправила в полуразрушенный дом Евы. За бутербродами, что остались от завтрака. Потому что любовь и война — это, конечно, важно, но дети должны быть сытыми. Это, может, магикам невдомек, а вот в селах любой знает!
— Фабусь, давай домой? — попросила Радка, устав ловить взгляд Мейнгрима, который смотрел то на сына, то на её грудь. И поди пойми, что ему сейчас нравилось больше. — Тадусю надо лечь в нормальную кроватку, да и нам тоже.
И она посмотрела на Мейнгрима так, чтобы даже он понял.
Уши Грима посинели, как и щеки. Это дарило слабую надежду.
— Во дворец? — робко спросил он, и Радка бросила в него надкушенным бутербродом. Чуточку полегчало, хоть он и увернулся.
— Дворец — это хорошо, — Радослава вздрогнула всем телом, вспоминая комнаты для слухов и советов. — И железный король отказался его забирать, что довольно мило. Но пусть там сидят Берхт с Берхтой. А мне всё-таки ближе живой дом.
— Королевы не живут в простых домах, — снова заикнулся непробиваемый Мейнгрим, за что был награжден злющим взглядом.
— Удивительно, — сварливо ответила она. — А я-то думала, что это королева решает, где ей жить, а не все кому не лень! Или ты против того, чтобы в твоем доме жила королева?
— Нет, — смутился Грим и добавил. — В нашем доме, Радослава.
— Отлично, — Радке было приятно слышать это, но она постаралась не подать вида. С Гримом же оно так, чуть слабину покажешь, на шею сядет, ух! — Может, ты мечтаешь жить во дворце?
— Нет, — еще больше смутился Мейнгрим.
— Совсем прекрасно, — Радослава подняла на свободную руку тяжелого уже старшего сына. После легонького Тадеуша он казался совсем взрослым даже в этом возрасте. — Фабусь, что скажешь?
— Жить дома, с Иренами и папой Гримом, — немедленно согласился сын. — и Тадусем.
— Вот! — Радка подняла палец. — Слушайся своего бывшего и будущего короля, и тогда никто не пострадает.
Мейнгриму оставалось признать, что это очень мудрое предложение.
А дом уже встречал Радку. Она почувствовала это, едва ступила на порог. Дом едва ли не вилял хвостом как старый добрый пес, и слал Радке картины того, как тихо и печально было ему без нее. И даже орда синих, что сейчас благоразумно вернулась в горы, его совсем не веселила. А потом дом поднатужился и выкинул синюю ветку прямо над ней. Радка протянула руку и поймала яблоко. Смело вгрызлась в него зубами.
Спелое, сладкое. Просто синее.
Похоже, оно ждало её с той самой ночи, когда Мейнгрим был так нежен и близок…
Она спустила Фабиуша с рук.
— Тадуся пока лучше класть спать поближе к моей спальне, — неуверенно произнесла она, заново оглядывая мужа так, что у него посинели даже кончики ушей.
— К нашей, — хрипло произнес Мейнгрим и после заминки добавил. — Если ты не против.
— Какой же ты всё-таки дурной, — вздохнула Радка, передавая сына подбежавшей младшей Ирене.
— Хранительница, — поклонился няне Грим. Радослава не поняла, что это значит, но тоже кивнула. Ну хорошо, если хранительница. Самое то, чтобы за детей не переживать. Потому как она была просто уверена, что несколько часов детям придется побыть без них с Мейнгримом. Радослава прислушалась к огню в крови. Что же, она постарается растянуть эти несколько часов для них двоих на всю ночь. Или дольше.
Дом негромко смеялся, предвкушая богатый урожай синих яблок.
Глава 37
Это оказалось даже проще, чем
