Кивнув, я позволила Оливеру проводить меня в гостиную. Компаньонка, которую звали Аннет, оказалась молчаливой и, на первый взгляд, совершенно не заинтересованной ни в чем, кроме своей работы.

Она решительно вошла в ателье и проинструктировала явно заинтригованную портниху о том, какое платье нам нужно. За несколько дней, которые отделяли меня от бала, Аннет умудрилась объяснить мне разницу между вилкой для рыбы и вилкой для десерта, научить делать книксен и объяснить, что на балу ни с кем нельзя заговаривать первой, ведь все присутствующие будут намного более титулованными, чем я.

Но ведь этого было мало!

Во имя всех святых, о чем Оливер только думал?

Я опасалась, что мы должны будем прибыть ко двору вместе, как пара — тогда уже ни одно королевское слово не уберегло бы нас от сплетен! — но выяснилось, что у Оливера был другой план.

— Бал наступления весны — это маскарад, костюм каждого гостя должен быть посвящен уходу зимы, каждый гость обязан носить маску. Ты прибудешь на бал инкогнито — просто доверься Аннет. А я найду способ представить тебя его величеству. Это очень важно, потому что… — Оливер замялся. — Пожалуй, мы с его величеством друзья. Он не простит меня, если я утаю от него тебя, если сплетни дойдут до его ушей раньше моего слова.

Мне казалось, что его план — опасный и рискованный. Но, по крайней мере, никто не знает, что я русалка, вряд ли Оливеру захочется кому-то об этом говорить. Несмотря на это, мне было страшно.

И все-таки я, как самая глупая рыба, плывущая прямо в расставленные сети, позволила Аннет нарядить меня в платье и сделать высокую прическу из моих светлых волос, закрепить у меня на лице узкую белую маску и усадить в карету.

Приехав во дворец, я ослепла и оглохла от окружающей меня роскоши, а затем увидела на стене в богато украшенном зале барельеф: корабль, торжествующие рыбаки и пойманная в сети русалка.

Это заставило меня отшатнуться, нырнуть в какой-то узкий коридор, где никого не было, и затаиться в нише за тяжелой портьерой.

Я никогда отсюда не выйду! Никого бала не будет, и даже Оливер не убедит меня в обратном!

Глава 41

Тяжело дыша, я прижималась к стене до тех пор, пока не поняла, что никто меня не преследует, — и после этого рискнула оглядеться. От коридора, из которого я сбежала, меня надежно отделял тяжелый край портьеры или, может, гобелена — я не разбиралась в таких вещах. Отсюда я не могла разглядеть, что изображено на внешней стороне, но не удивилась бы, если бы узнала, что еще одна плененная русалка.

Вверх вела лестница, поднявшись по ней вверх, я огляделась и ахнула. Впереди виднелся край каменного балкона, откуда открывался вид на просторный выполненный в голубых и зеленых тонах королевский зал, вернее, на ажурный украшенный цветными витражами потолок. Играла музыка, слышны были голоса. Я приблизилась к краю, оперлась ладонями о каменное ограждениеи восхищенно замерла.

Я оказалась на балконе, возвышающемсяфутов на пятьдесят над залом, где проходил весенний королевский бал. Толпа гостей напоминала стаю нарядных рыбок: красных, синих, желтых — самых разных. Из витражных окон на стенах и на потолке вниз падал разноцветный солнечный свет.

Прищурившись, я могла даже рассмотреть наряды гостей: вот девушка, которая явно изображает весенний ручей, у нее синее платье с длинным шлейфом, вот мужчина, наряженный в черно-желтое, как иволга.

Зачарованный оркестр, королевский трон у противоположной стены, искусные пейзажи, которыми расписаны стены — дворец завораживал, хоть сердце у меня до сих пор колотилось от страха.

Я попыталась найти взглядом Оливера, но потерпела неудачу — я не знала, какого цвета костюм искать, а мужчин внизу было слишком много. Должно быть, Лауре и Ирме бы здесь понравилось! Хотя Лаура, наверное, была в списке гостей. А моей дорогой Ирме не настолько повезло, слишком далек был ее отец, простой торговец, от высшего общества. Несмотря даже на купленный титул.

Насколько проще было бы, если бы Оливер появился на балу в образе чудовища! По крайней мере, он точно бы выделялся среди толпы. Но его план состоял в том, чтобы представить меня его величеству и скрыться до того, как сядет солнце. Рассказывать кому-либо о своем «пушистом секрете», как называл это Дрангур, Оливер не спешил.

Я с грустью подумала, что не смогла выполнить условие, которое он мне выдвинул: снять с него проклятье до того, как наступит королевский бал. А значит, он имел право меня исключить.

— Кем ты меня считаешь? — возмутился Оливер, когда я со страхом об этом спросила.

— Но ты же сам сказал…

— Я ПОШУТИЛ! ВО ИМЯ ВСЕХ НИЗВЕРГНУТЫХ, УННИ, ТЕБЕ ЗНАКОМО ПОНЯТИЕ ШУТКИ? Как я могу исключить адептку, которая наложила, возможно, самое оригинальное и действенное проклятье за всю историю академии?

Услышав в его голосе угрозу, я сжалась от страха, а потом смысл его слов дошел до меня, и от возмущения пропали все слова.

Он — пошутил⁈ Я боялась быть исключенной, а он — шутил? Да я ночей не спала! Представляла в самых страшных кошмарах, что мне придется прибиться к бродячему каравану фокусников, чтобы выжить и не возвращаться в деревню.

Ну знаешь!

Тем вечером, пока Оливер был занят в библиотеке, я много времени провела, разбрасывая, не без помощи Дрангура, по самым труднодоступным уголкам поместья пучки кошачьей мяты.

А потом наблюдала, как Оливер, над которым кошачьи инстинкты постепенно взяли верх, пытается запрыгнуть на люстру в одной из комнат, где я спрятала особенно вкусно пахнущую травку.

Его хвост метался из стороны в сторону, грива растрепалась, все поместье наполнял звук кошачьего урчания, синие глаза зачарованно и мечтательно смотрели вверх.

Увы, моя радость была недолгой: Оливер пришел в себя и решил, что от меня кошачьей мятой пахнет тоже очень приятно, в рукаве у меня обнаружился пышный пучок травки, которую явно подсунул коварный Дрангур.

Я покраснела от смущающих воспоминаний, к которым примешивалась грусть: для полного