Эти туннели никогда не казались такими тесными, этот камень никогда не казался таким холодным, эти тени никогда не выглядели такими жестокими, это место никогда не было таким неприветливым. Кетан всегда конфликтовал с королевой, но с годами он стал видеть в Такарале некое извращенное продолжение ее. Казалось, что злоба Зурваши просочилась в каждый камень, пропитала каждый лоскуток ткани и проникла в сердцевину каждого кристалла.

И снова он мчался прямо к ней.

Он привлекал внимание многих других вриксов своим движением — одинокий самец с редкими фиолетовыми отметинами, сжимающий копье и разбрызгивающий повсюду воду, как будто он принес с собой бурю. Их приглушенные разговоры не имели для него смысла. Их лица слились воедино, когда он обводил их взглядом, ища Ансет и Эллу, игнорируя всех и все остальное.

С каждым шагом вглубь Такарала его сердце сжималось все сильнее. Его дух кричал от потребности — потребности вернуться к своей паре, к своей Айви. Его все более отчаянная, тревожная песня отзывалась эхом в костях Кетана.

Ему нужно было обезопасить Айви, нужно было спрятать ее — и ей подобных — от своих врагов. То, что Ансет принесла сюда Эллу…

Страх Кетана усилился еще больше, когда впереди стал виден более яркий синий свет — совокупное свечение бесчисленных кристаллов в Логове Духов, дающих свой собственный свет в отсутствие солнца.

Его мысленный взор окрасил это свечение в малиновый цвет.

— Я вернусь к Айви, — прохрипел он. Каждый шаг был тяжелее предыдущего, каждый давался труднее, и он был вынужден черпать силу все глубже и глубже внутри себя. — Это не конец.

Сегодня было начало.

Хотя был не День Жертвоприношений, большой вход в Логово Духов охраняли Клыки Королевы, их украшения из золота и драгоценных камней холодно поблескивали в голубом свете, льющемся из помещения за ними.

— Королева проводит частную аудиенцию, — сказала одна из Клыков, выступая вперед с поднятой ладонью. Он знал ее; ее звали Нахкто, она была ветераном войны с Калдараком. — Развернись…

В ее глазах вспыхнуло узнавание.

— Проходи, — сказала Нахкто напряженным голосом. Она отступила в сторону, уперла древко своего копья в пол и махнула Кетану, чтобы тот шел вперед.

Он не испытывал стыда из-за того, что его первым побуждением было сбежать. Зурваши была последней, с кем он хотел связываться — не только сейчас, но и вообще. Их предыдущая встреча должна была стать последней. Он никогда не должен был увидеть ее снова.

Блядь.

Стиснув зубы, Кетан расправил плечи, поднял взгляд и зашагал вперед.

Он был остановлен другим Клыком, когда она встала у него на пути. Хотя ее копье оставалось в стороне, твердая, широкая поза говорила о готовности к действию, а один из ее больших пальцев был зацеплен за пояс прямо над шипастой дубинкой. Он знал и ее — Айрека, которая прижала невинного мужчину к стене за то, что тот нес ткацкий нож, когда Кетан видел ее в последний раз.

— Твое оружие, охотник, — прорычала она.

Кетан сжал древко своего копья. Вода сочилась из влажной кожаной рукояти, текла между его пальцами и капала на пол. Мысленным взором он увидел мимолетный образ своего копья, вонзенного в горло королевы. Он уставился на женщину, маячившую перед ним, неуверенный в том, сумел ли он скрыть свою ненависть и жажду крови.

Ее украшения тихо звякнули, когда она изменила позу на толщину нити, а рукоять боевого копья скрипнула в ее кулаке.

Ради Айви. Ради Эллы.

Ради будущего, о котором он никогда не смел и мечтать, но которое теперь было так близко.

Направив наконечник своего копья к полу, Кетан повернул древко так, чтобы оно стояло вертикально, и протянул его Клыку. Айрека с рычанием выхватила оружие. Еще несколько ударов сердца самка выдержала его взгляд, ее глаза были напряженными, а тонкие волоски встали дыбом.

Наконец, Айрека фыркнула и отошла в сторону.

— Поторопись. Мы не заинтересованы в том, чтобы делить твою компанию, охотник.

Когда Кетан проходил мимо нее, она сильно толкнула его в спину, заставив споткнуться на пороге.

Он отклонил требование своего гнева развернуться и показать Айреке, что ему не нужно копье, чтобы нанести урон. Но он был слишком близок к цели.

Логово Духов было практически безлюдно; от этого факта у Кетана внутри все скрутилось в узел. В большинстве дней здесь всегда можно было встретить множество вриксов, которые читают истории, вырезанные на камне, греются в отраженном солнечном свете или тихо отдают дань уважения духам своих предков и молятся Восьмерым. Единственные присутствующие здесь вриксы собрались на центральном помосте.

Клыки стояли вдоль края помоста, как украшенные золотом статуи. Небольшая группа говорящих с духами расположилась в паре сегментов от этого края, их закутанные в шелк фигуры были такими же крупными, но гораздо менее внушительными, чем у Клыков.

Стоящая посередине говорящая с духами была одета иначе, чем две ее спутницы — Архиречица Валкай. Она говорила мягким тоном, белые покрывала колыхались от ее мягких движений. Несмотря на эхо в зале, Кетан не мог разобрать ее слов; к тому времени, как до него донесся ее голос, он был не более чем музыкальным гулом.

За говорящими с духами, на самой высокой точке помоста, восседала королева. Два Когтя стояли прямо за ней. Черный мех на их плечах свисал достаточно низко, чтобы касаться задних конечностей.

Ансет нигде не было видно. Облегчение и новый ужас столкнулись в Кетане, заставив его грудь сжаться, а внутренности скрутиться. Ее здесь не было, но это не означало, что ее не было в Такарале. Это не означало, что она не направлялась сюда даже сейчас.

Голова Зурваши повернулась к Кетану. Даже с такого расстояния он не упустил хищный блеск в ее янтарных глазах. Ее жвалы дернулись и сомкнулись, и она приподнялась немного выше. Длинные, ниспадающие концы ее фиолетовых шелковых покрывал волочились по камню под ней.

Сестры Кетана здесь не было, но он оказался в ловушке.

Королева полностью повернулась к нему, даже не заметив неуважения к Архиречице, которая все еще говорила.

— Мой смелый маленький охотник, — позвала Зурваши. Пещера превратила ее голос во что-то гулкое и зловещее, и шаги Кетана замедлились. Ее глаза — и тон — потемнели. — Ты недостаточно долго заставил меня ждать, Кетан? Подойди. Сейчас.

Зубы Кетана заскрежетали, когда он заставил свои ноги двигаться. Напряжение, охватившее его тело, было сильнее, чем когда-либо, угрожая полностью захлестнуть его.

Ему снова придется играть в эту игру.