— Не за что, Лев Иванович. Обращайся.

— Может, все-таки подумаешь?

— Насчет того, чтобы перейти к вам, в угрозыск?

— Ну да. Ты ведь мужик башковитый, да и в оперативной работе сечешь. Таким местечко всегда найдется.

— Спасибо, конечно, но нет, — участковый улыбнулся и поправил форменную шапку. — Знаю я вашу оперативную-разыскную работу, и не понаслышке. Когда в школе милиции учился, меня отправили стажером именно в угро. И там я посмотрел на их работу и решил: нет. Лучше подберу себе что-нибудь поспокойнее.

— Думаешь, в участковых спокойнее, чем в операх?

— По большей части — да. Не надо с утра до ночи бегать, искать, кто, чего, зачем и где, нет кучи начальства, что над душой стоит. Да, я тоже и бегаю, и ищу, и бумажки пишу. Но здесь мне больше нравится. Да и привык я.

— Что ж, хозяин — барин. Но если вдруг передумаешь, мы тебе всегда рады. Пока, Дима.

— Бывай, Лев Иваныч.

Когда сыщик вернулся в управление, Стаса еще не было. Небось в фотоателье застрял, позирует во всех ракурсах, почему-то усмехнулся про себя Гуров. Он не спеша пообедал и за чаем принялся обмозговывать полученную сегодня информацию. Ничего особо нового, как и ожидалось, он не узнал. Те же самые приметы — невысокий, худощавый, не старый, лет примерно тридцати. Однако мелкая особенность все же была: теоретический убийца резво жестикулировал, что заметили милая пенсионерка Римма Георгиевна и девочка-школьница. Раньше подобная примета нигде не мелькала. Или мелькала? Лев Иванович отодвинул ящик стола и достал отдельную папочку, где лежали ксерокопии протоколов допросов, точнее, вопросов и ответов, касающихся внешности потенциального убийцы. Сыщик тщательно пролистывал листок за листком. Ага, есть. В деле убийства Николая Поминова фигурировала такая примета. И заметил ее студент — сосед барыги. Ага, вот еще. На втором убийстве тоже заметили. По словам свидетеля, ему показалось, будто этот неизвестный что-то показывает убитому. Мелочь, но все же хоть что-то.

Дверь открылась, и в кабинет вошел Крячко. Вид у него был слегка уставший и замотанный.

— Чаевничаешь? — усмехнулся он.

— Война — войной, а обед по расписанию, — в тон ему ответил Гуров.

— Золотые слова. Вот я сейчас и пообедаю.

Стас достал из холодильника контейнер с едой и отправил в микроволновку.

— Как успехи? — спросил он.

— Да все так же. Старые песни о главном.

— Обычное дело. Если учесть, что речь идет о нашем Неуловимом Джо.

— Правда, в этот раз его чуть больше народу видело. Где-то человек пять соседей.

— Дай угадаю: толком его никто не запомнил, кроме того, что он невысокий, худощавый, молодой.

— Угадал. Правда, пара человек отметила, что наш Джо любит активно жестикулировать.

— Как евреи в одесских анекдотах?

— Вроде того.

— Да, негусто, но хоть что-то.

— А у тебя как?

— По-всякому. В общем, Лева, у этого фирмача еще наличку сперли, с которой он в тот день должен был ехать на склад за бумагой, канцтоварами и прочей ерундой. Потому что салон-то у него был не один, а три. И все в нашем районе. Плюс еще пара точек с канцтоварами в торговых центрах, тоже в нашей округе. Как сам понимаешь, денежки у нашего бизнесмена были с собой, потому что там тоже расчет был не по безналу. И сумма тоже приличная, не пара тысяч рублей. А наш Джо их и прихватил.

— Я же говорил, что одними украшениями жены Денисова да ее заначкой дело не обошлось.

— А то. Убийца прихватил то, ради чего шел, а цацки и заначка — это так, попутно.

Сигнал микроволновки тренькнул, возвещая о том, что еда разогрелась. Станислав достал пластиковую чашку, потом извлек из ящика стола ложку и принялся за еду.

— Если мысли есть, можешь говорить, — заметил он.

— Да не хочу отвлекать тебя от еды.

— Не отвлекаешь. Я послушаю.

— Как скажешь. Вот знаешь, Стас, я вспоминаю, как мы работали раньше. Скажем, лет десять, пятнадцать назад. Ведь тогда не было тех технических возможностей, как сейчас. Все эти телефоны, видеокамеры и прочие штучки. А сейчас мы как будто в советскую эпоху вернулись.

— Ты о чем? — уточнил Крячко, прожевав кусок.

— Да о том, что сейчас отследить можно что угодно. Хоть магазинную кражу, хоть драку где-нибудь в кафе или на улице. Да даже если у тебя в автобусе денежки из кармана вытащат, и то будет известно, потому как в транспорте тоже камер понаставили. Я уж не говорю о том, что они и в некоторых домах в подъездах стоят. А тут один какой-то мокрушник умудрился почти нигде не засветиться. Ну видели его соседи или знакомые всех убитых, а толку? Его ведь даже и не запомнили.

— Тут, Лева, одно из двух: либо он чересчур хитрый, либо у него хороший ангел-хранитель.

— Скорее уж демон, — хмыкнул Гуров. — Или ему помогает счастливый случай вместе с твоей богиней халявой. Иначе как объяснить, что его уже два года поймать не могут?

— Хороший вопрос, но шибко философский. Да и насчет везения я тебе так скажу: сегодня ты на коне, а завтра — в известной субстанции, не к столу будет сказано. Это я к чему: рано или поздно мы его возьмем. Не будет этому Джо вечно везти, помяни мое слово.

— Твоими бы устами да мед пить. — Лев Иванович допил остатки чая из кружки.

— Лева, поверь, так оно и будет. — Напарник нажал на кнопку чайника. — Сейчас вернусь.

Пока Стас отсутствовал, сыщик успел подумать о том, что надо допросить Полину — супругу Денисова. Через пару дней можно ей позвонить и встретиться. Кто знает, может, она видела этого Неуловимого Джо? Или слышала: вдруг муж мельком упоминал о новом знакомом. И еще один вопрос у него был к другу.

Крячко вернулся, держа в руках мокрую ложку.

— Стас, а что работники салона говорят об убитом? — спросил Гуров.

— Я ждал этого вопроса раньше, — улыбнулся Станислав. Он бросил ложку обратно в ящик и налил себе чай. — Словом, покойный Кирилл Денисов был не такой, как Рузанов. Проходного двора дома у него не было. Но работники отзываются о нем хорошо. Мужик не вредный, не жадный. В плане зарплаты, конечно. Не сказать, что рубаха-парень, но с людьми умел договариваться.

— Это неудивительно. Он же бизнесмен, хоть и мелкий.

— Знакомых у него тоже хватало, но именно в силу деятельности. Я пообщался с помощником Денисова — есть у него один типчик на подхвате. Так он мне рассказал, что наш Кирюша человеком был хоть и общительным, но не шибко гостеприимным. По большей части из-за жены, мол, она