бумаги, которую нужно было увлажнять", Кунард начала чувствовать, что становится настоящим печатником. К Рождеству 1928 года, когда работа над "Перонником-дураком" была почти закончена, к ней присоединился новый любовник, афроамериканский джазовый пианист Генри Краудер. Кунард познакомилась с Краудером в Венеции в 1927 году, когда он играл в группе "Eddie South's Alabamians" в отеле Luna. Кунард довольно неправдоподобно объяснила, что юный опыт работы Краудера в почтовой службе США сделал его особенно искусным в упаковке и доставке ее книг - "нитки и бумага пролетали сквозь его опытные руки", - но на самом деле он был "бесценен для "Часов" в дюжине аспектов". Воспоминания Кунард об этих временах отличаются удивительной хаотичностью, ощущением предприятия, которое держится только благодаря решимости и смекалке. Длина "Одного дня" Нормана Дугласа была такова, что Генри отправили в Париж за дополнительным шрифтом; он ехал обратно с тяжелыми свинцовыми буквами в машине, опасаясь всю дорогу, что подвеска развалится.

На самом деле Краудеру суждено было сыграть более значительную роль в приобщении Кунард к политике расовой несправедливости и, в свою очередь, стать катализатором ее работы над негритянской антологией (она посвятила ему этот том). В своих мемуарах As Wonderful As All That?, написанных в 1930-х годах, но не опубликованных до 1987 года, Краудер писал: "Я был поражен абсолютным невежеством Нэнси в таких вопросах. Но она была заинтересована и жаждала учиться". Краудер также помогал Кунарду в издательстве Hours Press. Среди текстов, над которыми он работал, набирая шрифт, был "Хороскоп" Беккета. Когда он не работал в типографии или не рассказывал Кунард "о негритянских писателях... [и] о том, где она может достать книги о них", Краудер занимался на фортепиано в главном доме, "и именно под звуки, то громогласные и драматические, то романтические и плавные, "Rhapsody in Blue" Гершвина, льющиеся из окна, была закончена первая книга "Часов"".

Книга "Перонник-дурак" была переплетена в Париже в синюю бледную ткань - Кунард был недоволен работой переплетчиков, ему не понравились позолоченные (золотые) буквы , использованные для названия, - и была закончена к Рождеству 1928 года: двести экземпляров, все подписаны Муром, и еще двадцать пять отпечатаны для автора и рецензентов.

Обложки для книг Cunard оформляли Ман Рэй, Ив Танги, новозеландский художник и кинорежиссер Лен Лай, Эллиот Сибрук и другие. Среди ранних изданий - имена старшего поколения, такие как Мур и Артур Саймонс, но были и работы знаменитых современников, в том числе "Черновик XXX кантонов" Эзры Паунда (1930), фактически напечатанный в коммерческих типографиях из-за объема текста (142 страницы); Норман Дуглас "Один день" (1929), рассказ о дне, проведенном в странствиях по Афинам; Рой Кэмпбелл "Стихи" (1930); Роберт Грейвс "Еще десять стихотворений" (1930); и французский перевод "Охоты на Снарка" Льюиса Кэрролла, La Chasse au Snark (1929) Луи Арагона. Эти произведения соседствовали с новыми голосами, открытыми или продвинутыми благодаря работе Кунарда в качестве печатника-издателя: Уолтер Лоуэнфельс, Гарольд Актон, Лора Ридинг, Сэмюэл Беккет и чилийский художник Альваро Гевара, чья "поэма-фреска" "Святой Георгий в Силене" получила типично паундистскую похвалу: Эзра любил это стихотворение за его "простое игнорирование всех критериев английского стиха". При всем своем разнообразии последние три книги, напечатанные в типографии, запечатлели, как отметил ее восхищенный ученый-консультант Хью Форд, определяющие аспекты личности Кунарда: "Слова" Боба Брауна как радикальный эксперимент по верстке поэзии (Браун изначально хотел, чтобы его стихи были набраны не только крупным шрифтом 16 пунктов, но и таким мелким, что их невозможно было прочитать, но это "микроскопирование" оказалось невозможным); "Переоценка непристойности" Хэвелока Эллиса как работа сопротивления цензуре и лицемерию; и "Говорящая сосна" Джорджа Мура, двухстраничная расшифровка фрагмента сна, краткая, странная и убедительная.

В период с 1928 по 1931 год издательство "Hours Press" напечатало в общей сложности двадцать четыре книги, все они были напечатаны вручную тиражом обычно 150 или 200 экземпляров, подписанных автором, и обычно предлагались к продаже по цене 1 10 фунтов стерлингов. Некоторые издания печатались в сельском Реанвиле, другие - на улице Генего, 15, в Париже, рядом с Galerie surréaliste, куда Кунард перевез типографию зимой 1930 года. Это был небольшой магазин на узкой улице рядом с Сеной на Монпарнасе, с черно-белым кафельным полом, диваном из леопардовой шкуры и большим столом Boulle, который принадлежал сэру Баше. Все было украшено картинами Миро и африканскими скульптурами. В магазине царила истерическая атмосфера, - заметил Гарольд Актон, - печатный станок, казалось, работал в пароксизме, а все остальное, казалось, готово было потерять контроль".

Издательство "Хогарт Пресс" Вульфов было освобождающим, поскольку, как и другие малые издательства, позволяло владельцам печатать собственные произведения: Вирджиния возмущалась тем, что полагалась на своего сводного брата-издателя Джеральда Дакворта, который не мог отличить "книгу от улья". В своем дневнике 22 сентября 1925 года Вульф написала: "Я единственная женщина в Англии, которая может свободно писать то, что мне нравится". У Кунард не было амбиций публиковать собственные книги в "Часах", и все же пресса была абсолютным выражением ее личности и обязательств: это было самоизданием, но не в том смысле, в каком обычно понимают это словосочетание. Мы видим это по друзьям и любовникам, которых печатала Кунард, по литературно-эстетической свежести многих ее книг (как по содержанию, так и по внешнему виду), а также по ее желанию, которое на разных этапах ее жизни принимало разные формы, помочь талантливым людям обрести голос. (Искаженная версия этого порыва нашла отражение в неприятном портрете Ричарда Олдингтона о его бывшей подруге в рассказе "Now Lies She There": "Она любила нечитаемых поэтов, художников, не продавших ни одного полотна, музыкантов, которым приходилось играть в ресторанах"). Ни одна публикация не воплощает этого в большей степени, чем "Музыка Генри" (1930), сборник стихов, положенных на джазовое фортепиано Краудером. Музыка была написана во время поездки Кунарда и Краудера в выжженную солнцем юго-западную Францию в августе 1930 года, где они остановились в Крейсе, крошечной деревушке, в комнатах, "которые, возможно, не были обитаемы в течение пятидесяти лет". Арендная плата составляла 1 фунт стерлингов в месяц. К изумлению местных зрителей, маленькое пианино, которое они взяли напрокат в соседнем городке Мартель, прибыло на открытой фермерской тележке, запряженной волами, и Краудер начал импровизировать на стихи Кунарда, Беккета, Ричарда Олдингтона, Уолтера Лоуэнфелса и Гарольда Актона. Стихотворение Беккета было единственным, написанным специально для этого случая; остальные Краудер выбрал из уже существующих стихов. Возможно, именно поэтому на обложке имя Беккета выглядит втиснутым. Он написал "From the Only Poet to a Shining Whore (For Henry Crowder to Sing)"