движение объекта, "находящегося на некотором расстоянии от своего истинного и правильного положения", из-за смещения перспективы зрителя. Это сочетание наблюдения и дезориентации, или дезориентации через наблюдение, является характерной чертой поэмы, в которой "поэт-дурак" гуляет по улицам Лондона, Франции и Италии. Рецензенты стихов Кунарда часто были снисходительны: один из них, озадаченный сложностью "Вне закона", большую часть статьи посвятил обсуждению шляпы Кунарда, а Ф. Р. Ливис назвал "Параллакс" "простым подражанием" "Пустой земле". Но были и более проницательные критики ("неуловимость, которая озадачивает сегодня, будет радовать завтра"), которые делали паузы, чтобы подумать о глубоких инвестициях модернизма в литературное переосмысление и эстетику цитат, фрагментов и эха, и которые понимали, что поэзия Кунарда, столь явная в ее связи с Элиотом, становится более интересной - а не уменьшается - благодаря ее постоянному сплетению с "Землей пустошей". В заимствованиях и заключается смысл.

Поэмой Кунарда восхищались такие блестящие современники, как Вирджиния Вульф и ее чуть менее блестящий муж Леонард. Если Джанет Фланнер была права, написав сразу после смерти Кунарда, что "Параллакс" "так почти забыт, что сегодня он как новая поэма", то эта новизна - и недавние редакционные усилия Сандипа Пармара и издательства Carcanet Press в 2016 году по возвращению поэзии Кунарда в современный мир - должны вызывать восторг. Возможно, самым честным был ответ Беккета. В письме к своему другу Томасу Макгриви, через месяц после получения поэтической премии Кунарда, Беккет зафиксировал осторожную неуверенность.

Я получил весточку от Нэнси из Лондона. Она дала мне свой "Параллакс", который я просил у нее, и одолжила мне "Божьих приматов" [Уиндхэма Льюиса] и несколько "Паунд-канто". Я прочитал "Параллакс". Не знаю, что сказать об этом. Есть несколько прекрасных вещей.

"На набережной я считал серых чаек, прибитых к ветру над искаженным приливом".

Нет...? А потом много набивки, я боюсь. Не знаю. Возможно, это очень хорошо.

Одним из важнейших последствий "Параллакса" стало знакомство Кунарда с "Хогарт Пресс" Вульфов, а через него - с цветущим миром малых издательств, главным образом в Париже, но также в Лондоне и Америке. В результате появилось издательство Cunard's Hours Press - название "не только приятное для меня", - заметил Кунард, - "но и наводящее на мысли о работе".

За чаем на тридцать третий день рождения Вирджинии в 1915 году Леонард и Вирджиния Вульф приняли три решения: купить дом Хогарта в Ричмонде, приобрести ручной пресс и завести бульдога, которого они назовут Джоном. Помня о прецеденте с прессом Kelmscott Press Уильяма Морриса, а также Doves Press Кобдена-Сандерсона, Вульфы потратили £19 5s 5d на ручной пресс Minerva Platen и несколько шрифтов Old Face - и они получили дом и собаку тоже.

Как показывает история Doves Press и Kelmscott, это был определяющий момент в истории малой независимой прессы, организованный вокруг стремления вернуться к ручному прессу, отказа от промышленных способов производства книг, попытки (пусть и несовершенной) освободить издательское дело от ограничений рынка и, для многих более поздних малых издательств, веры в важность публикации радикальной литературы, которая в противном случае не имела бы шансов в печати. Буквенная печать также открыла возможность для экспериментов с типографикой, на которые откликнулись Вульфы, а затем и Кунард. Легко - и цинично, и не совсем точно - представить это движение как проект для обеспеченных богачей: в январском письме 1930 года Уильяму Карлосу Уильямсу Луис Зукофски писал: "Нэнси Кунард, может, и играет в эту игру, но что еще ей остается делать? Ни черта". У Кунард, конечно, были деньги, но у Вульфов их не было, по крайней мере, ни в каком масштабе, и это более щедро, а также более верно, когда люди не играют вхолостую, а вкладывают все силы в создание новых произведений. Ранняя реклама Вульфов объявляла об амбициях издательства Hogarth Press:

издавать по низким ценам короткие произведения в прозе или поэзии, которые не могут, в силу своих достоинств, привлечь внимание очень широкой публики. Весь процесс печати и производства... осуществляется самостоятельно, и тиражи обязательно крайне малы, не превышают 300 экземпляров.

"Мы работаем, как каторжники, над переплетом Моргана [ Э. М. Форстера]", - писала Вирджиния в 1920 году, - "и у нас нет времени на фривольность". Вульфов не интересовало то, что Кобден-Сандерсон называл "красивой книгой": изысканность тонкой печати и переплета "слишком часто была своего рода фунгоидным наростом, - писал Леонард, - который культура порождает на искусстве и литературе". Книги издательства "Хогарт Пресс" должны были выглядеть - по простодушному выражению Леонарда - "красиво", но именно содержание, "нематериальная сторона книги", имело наибольшее значение. Следствием этого стал расцвет модернизма: в издательстве "Хогарт" выходили Кэтрин Мэнсфилд, Т. С. Элиот, Гертруда Стайн, Э. М. Форстер, Зигмунд Фрейд, Кристофер Ишервуд, Джон Мейнард Кейнс, и это только самые звездные имена, а также большое количество переводов, особенно с русского (Вирджиния и С. С. Котелянский вместе переводили Достоевского и Толстого). Что поражает - и это относится и к списку авторов Cunard, и ко многим другим малым издательствам того времени, - так это то, насколько безошибочно хорошим вкусом обладали люди, управлявшие этими изданиями. Раз за разом они печатали неизвестные произведения, которые, несмотря на малые тиражи и финансовую нестабильность, становились шедеврами.

Вульфы установили пресс в столовой своего дома в Хогарт-хаусе и в 1917 году написали, набрали, напечатали, сшили и переплели 134 экземпляра своей первой публикации "Две истории", написанной ими самими, с гравюрами Доры Каррингтон. В течение следующих нескольких лет они относились к печати с азартом хобби ("мы так увлекаемся, что не можем остановиться" - "я никогда не должна заниматься ничем другим"), а пресса висела где-то между бизнесом и развлечением - и походом в офис, и прогулкой с собакой. Вирджиния и Леонард не получали жалованья, и печатание вылилось в повседневную жизнь: "Я пришла и напечатала страницу "Нэнси" [Параллакс Кунарда]. Потом поехал в Ингерсолл, чтобы починить часы".

Вульфы были далеко не идеальными печатниками. Они, как и Кунард и многие другие владельцы небольших типографий, не имели непосредственного опыта ручной печати, хотя Вирджиния занималась переплетным делом. На самом деле им было отказано в приеме на курсы в типографскую школу Сент-Брайд, поскольку места были закрыты для учеников профсоюза. Ранние книги Хогарта, конечно, не чужды ошибок: в книге Хоупа Миррлиса "Париж" на титульном листе стоит неправильная дата (1919 вместо 1920), а перед словом "Джон" пришлось добавить рукописное "St.". В первом экземпляре книги Гарольда Николсона "Жанна де Эно" (1924) имя автора было написано неправильно, а в