Этот процесс продолжался до 1916 года, и в общей сложности Кобден-Сандерсон совершил около 170 поездок на Хаммерсмитский мост. Набор был тяжелым, и Кобден-Сандерсон экспериментировал с различными способами отправки: "льняные мешки, их собственная бумага, свободно лежащая в кармане, ручная сумка". В конце концов он остановился на "квадратном деревянном ящике со сдвижной крышкой, в котором хранились инструменты для отделки". Он назвал это "моим приключением, "завещанием" типа Doves Темзе":

Прибыв на мост, я перехожу на другую сторону, незаметно оглядываюсь и, если никого не видно, поднимаю ящик на парапет, отпускаю сдвижную крышку и позволяю шрифту упасть в реку - дело одного мгновения... Но что это за странное занятие, сопряженное с опасностями и паникой! Я должен убедиться, что никого нет поблизости и никто не смотрит; затем через парапет - полный ящик, а потом - слышимый и видимый всплеск. Однажды ночью я чуть не бросил свой тип в лодку - еще одна опасность, которая неожиданно выстрелила из-под моста! И все ночи я боялся, что меня спросит полицейский или другой чиновник, охраняющий мост, - а иногда я натыкался на скопления полицейских, - что у меня в "коробке".

Кобден-Сандерсон написал "Апологию" в 1913 году, пересмотренную в 1919 году, чтобы оправдать то, что он назвал "освящением" шрифта, матриц и пуансонов. Освятить" означает сделать что-то священным и пригодным для религиозного использования, и в этом смысле уничтожение было своего рода возвышением, процессом, согласующимся с одухотворенным книгоизданием Кобдена-Сандерсона и его фантазиями о бесконечности, средством сделать Doves Press "единым с целью Вселенной". Кроме того, для Кобдена-Сандерсона это был способ самым драматическим образом отделить Doves Press от индустриальной современности. Если эта современность была построена вокруг идей прибыли, использования и экономии, то тайная мелодрама кувыркающегося типа была своего рода максимальным другим: антимиром, антиприбылью, экстравагантной обреченностью. Апология" так и не была напечатана - она была продана на аукционе Sotheby's в 1966 году и сейчас хранится в Библиотеке Бэнкрофта Калифорнийского университета в Беркли, - но это документ серьезных намерений, предваряемый цитатами из "Лицидаса" Мильтона, "Морте д'Артура" Мэлори, "Бури" Шекспира и (на греческом) начальными словами "Илиады": "Певец гнева, о богиня".

Но шрифт не был потерян навсегда. Именно точность дневниковых записей Кобден-Сандерсона и опубликованные исследования Марианны Тидкомб позволили графическому дизайнеру Роберту Грину в 2014 году установить в радиусе 5 метров место, где Кобден-Сандерсон стоял на берегу в те вечера в 1916 году. Во время отлива, имея лицензию грязевика, Грин начал поиски шрифта. Удивительно, но всего за двадцать минут он нашел три фрагмента: строчные буквы "v", "i" и "e". 10 ноября 2014 года с помощью водолазов администрации Лондонского порта Грин провел поиски и быстро обнаружил еще 148 фрагментов (или "сортов") оригинального шрифта, лежавших на дне Темзы (здесь). Однако вряд ли удастся найти больше: ремонт фундамента моста в 2000 году после бомбардировки временной ИРА, вероятно, означает, что остальные сорта закованы в бетон. Грин создал цифровой рендеринг шрифта для современного использования, основанный на восстановленных свинцовых буквах, но с изменениями для современного, привыкшего к интернету глаза: его можно приобрести уже сегодня на сайте Typespec.

Романтика восстановления понравилась бы Кобдену-Сандерсону: ему бы понравилось ощущение коллапса времени. Но Кобден-Сандерсон с его приверженностью традиционному дизайну и ужасом перед механизированным (не говоря уже о невообразимом цифровом) воспроизведением был бы шокирован его дематериализованной жизнью сегодня - не говоря уже о его собственничестве. Уокер же, с его интересом к новым медиаформам, был бы в восторге. Половина шрифта, восстановленного в 2014 году, теперь находится в постоянном пользовании Emery Walker Trust и выставлена на всеобщее обозрение в доме 7 Hammersmith Terrace, бывшем доме Уокера - через шесть дверей от того места, где был напечатан "Гамлет" в Doves Press.

Глава 10. Малые прессы. Нэнси Кунард (1896-1965)

Париж, июнь 1930 года. В 3.00 утра Нэнси Кунард быстро пишет письмо своей подруге Луизе Морган, американской журналистке и редактору журнала Everyman:

Мы нашли стихотворение, прекрасное, написанное поэтом - настолько, что оно должно быть напечатано само по себе. Ирландец 23 лет, учился в нормальной школе, это все, что я знаю, но завтра мы с ним встречаемся. Ричард говорит, что многие аллюзии относятся к Декарту. Я не должен был знать. Многое в ней никто из нас никогда не узнает, и все это так хорошо, что лишний раз доказывает, что остальное не имеет значения.

Объявите, пожалуйста, что премия издательства Hours Press за лучшее стихотворение о времени присуждается Сэмюэлю Беккету.

Ричард" - это Ричард Олдингтон (1892-1962), романист, поэт, одно время муж Хильды Дулиттл (поэт "Х.Д.") и, по словам Нэнси Кунард, друг, "вечно полный идей, которые я могу подхватить". Последней идеей Олдингтона был поэтический конкурс для издательства Кунард "Hours Press" - способ выявить неизвестные таланты и найти нового автора для маленькой типографии, которая до этого момента издавала только уже известных писателей, таких как Джордж Мур, Роберт Грейвс и Артур Саймонс. "Пусть это будет поэма о Времени", - сразу же решительно сказал Олдингтон. "О любом аспекте времени". Максимум сто строк: лучше "изысканная рифмованная эпиграмма", чем что-то "длиной в половину "Илиады"". Объявление о конкурсе было быстро напечатано красными чернилами на маленьких квадратных карточках, которые Cunard разослал в литературные журналы Англии и Франции:

Нэнси Кунард, издательство Hours Press в сотрудничестве с Ричардом Олдингтоном, предлагает 10 фунтов стерлингов за лучшее стихотворение до 100 строк на английском или американском языке, посвященное ВРЕМЕНИ (за или против).

Записи до 15 июня 1930 года.

Трудно найти много стихотворений, которые не были бы посвящены времени - возможно, в этом и заключалась хитрость Олдингтона, - а пункт "за или против" выглядит странно, как будто время - это как охота на лис или Палата лордов. Когда Кунард и Олдингтон вслух зачитывали друг другу более 100 полученных заявок, до последнего момента казалось, что конкурс провалится. Это было в середине лета в Нормандии, в фермерском доме Кунарда Le Puits Carré ("Четырехугольный колодец") в Ла-Шапель-Реанвиль. Кунард и Олдингтон начали читать с надеждой, которая переросла в развлечение, но по мере того, как стопка непрочитанного уменьшалась, их голоса перешли в паническое отчаяние. "Боже всемогущий!" - писал Кунард Моргану. "Какие вещи приходят". Стихи были плохими ("одно о "двух маленьких поганках""), относительные вершины были просто посредственными, большинство из них были написаны от руки, варьировались, как мило выразился Кунард, "от доггеля до своего рода притворной