Весь полет я рассказывала брату свои приключения, случившиеся со мной за последние полтора месяца.

— Вот ты влипла, сеструха, — только и сказал Федька. — Но ничего, ты и с этим справишься. Отдохнешь, придешь в себя и с новыми силами в бой.

— В какой бой, Федь?

— Не знаю, в какой-нибудь, ты ведь приключения всегда находишь, зато теперь тебе совсем не скучно жить… и есть для чего.

Я посмотрела в окно иллюминатора, под нами разлилась синяя гладь моря. Мы заходили на посадку. В аэропорту нас встречала мама с Казимиро. Как же, оказывается, я по ней соскучилась. Соскучилась по ее постоянным допросам, по тому, что она всегда активно участвует в моей жизни, но сейчас я понимала, что отныне и навсегда я иду своим путем и никакие советчики и даже попутчики мне больше не нужны.

Мы все дружно погрузились в машину Казимиро, благо она у него оказалась семиместная, но все равно мы набились в нее, как селедки в бочку. Казимиро темпераментно все время что-то рассказывал нам по-английски, в надежде, что мы все понимаем. Мама его не останавливала, скорее всего, ей не хотелось признаваться, что ее дети за десять лет изучения в школе языка так его и не знают.

— Федь, что он говорит? — шепнула я на ушко брату.

— Он тараторит очень быстро, я не успеваю понять.

— Ладно, если бы было что-то важное, мама бы нам перевела.

— Ничего не перевела, — включилась мама, — я сама ни черта не понимаю, у него ужасное английское произношение. И она перешла на испанский.

— Ого, мам, — восхитился Федя, — как ты шпаришь!

— Я время даром не теряла, — гордо ответила мама, — в общем, ребятки, план таков: едем сейчас на океан, надо же детей покупать, потом обедать, а потом уж домой в Гарачико.

Дети сзади изда́ли истошные вопли восторга. Я скривилась, Федя не выказал никакой реакции, видно, привык к их столь бурному поведению, мама с женихом благосклонно улыбались. Вдоволь накупавшись в океанских волнах, мы с аппетитом пообедали, солнце уже клонилось к закату, когда мы выехали в сторону города, в котором с недавнего времени проживала наша маман. Ехали мы около часа. Мальчики, разморенные купанием и вкусной едой, мирно спали на заднем сиденье, Федя что-то читал в телефоне, Казимиро, наконец, замолчал и сосредоточился на дороге. Она петляла по горам, и казалось, что в любой момент мы можем сорваться в пропасть.

— Смотрите, как резко меняется южная природа на северную, — обратила наше внимание мама на ландшафт за окном, — а на Тенерифе это особо заметно.

Мы дружно уставились в окно. Полусухие голые кочки с колючками и кустами кактусов по обочине резко сменялись на участки соснового леса и какое-то сказочное буйство цветочных растений. Дорога была поистине живописна.

Дети заверещали, что они хотят в туалет, и мы остановились, дабы удовлетворить их нужду и размять ноги всем остальным. Мы замерли от восхищения, потому что оказались в облаках. Они плыли, а мы стояли в них, будто в тумане.

Чуткая мама уловила мои настроения и тут же сказала:

— Нет, это не туман, как вам могло бы показаться, это мельчайшая водяная взвесь, которая висит в воздухе.

Нам не хотелось в это верить, хотелось остаться в сказочном незнании, но мама продолжала нас просвещать:

— Океан разбивается о прибрежные скалы, мелкая водяная пыль поднимается в воздух, а поскольку за всеми прибрежными городами расположены высокие скалы, пыль эта не рассеивается дальше, а, натыкаясь на скалы, так и остается висеть в воздухе.

«Вот где надо жить, — подумала я, и тут же у меня возникло непреодолимое желание раскинуть свои волшебные картишки на предмет этого желания. — Эх, не то я загадывала, не то! Мужики, они вещь проходящая, кино тоже, а стоять вот так в облаках, и чтобы сзади горы, под тобой океан, над тобой бескрайняя синева неба и исключительное осознание бесконечности бытия, — это истинное счастье».

— Мам, — подал голос Федя, — а для меня, если честно, вообще загадка, как люди живут в таких городах. Они же практически зажаты между океаном и горами. Да плюс еще и вулкан.

— Увидишь город и поймешь, в чем очарование такой жизни, — вздохнув, сказала мама и скомандовала:

— По машинам!

Весь остальной путь я пребывала в ностальгически-философских мыслях. Они крутились вокруг одного человека, человека, который был на данный момент мне дороже всех на свете. «Наверно, все же любовь с первого взгляда бывает! — решила я, вспомнив, как увидела Влада в проеме своей калитки. — Только потом все пошло не так… совсем не так. Радмил этот еще… — Теперь мысли мои переключились на него. — Интересно, получилось ли мне отвадить его от игры?»

Я снова и снова прокрутила в голове все нюансы ритуала. Потом вспомнила ритуал, который проводила, чтобы забыть Радмила и отпустить боль, которую он мне причинил. Затем в голове всплыла сцена, как я делаю расклад на Таро, чтобы приворожить Владислава. Потом расклад на отмену ворожбы…

«Боже мой! Какая же я дура! Что я творила? — продолжала анализировать я свое неадекватное поведение, — а все потому, что моя жизнь была скучна, вот я и пошла вразнос», — тут же нашла я себе оправдание. — Хотела объять необъятное и, как говорится, прыгнуть в последний вагон уходящего поезда. Уходящий поезд, в переносном смысле, — это то, что мы все неминуемо теряем: молодость, успех, близкие отношения. У мамы-то вот получилось заскочить… — И я посмотрела на сидящую рядом, совершенно счастливую женщину. — Но если взглянуть на эту проблему иначе, — неслись мои мысли, — то можно предположить, что любое событие нашей жизни трансформируется в новый поезд, просто меняется направление, пейзаж, попутчики и маршрут. И если в последний вагон ты попасть все же не успеешь, то начинается другая история, в которой ты уже играешь главную роль, только пьеса другая, и уже неважно, что происходит, гораздо важнее — как».

В Гарачико мы въезжали, когда окончательно стемнело. Казимиро опять стал что-то быстро рассказывать. Мама внимательно слушала, а затем резюмировала:

— Прогулка и осмотр достопримечательностей завтра, а сейчас — отдыхать!

Федя разбудил мальчишек, и мы дружной компанией, волоча за собой чемоданы, ввалились в дом. Зайдя внутрь, мы с Федькой в очередной раз за сегодняшний день оторопели.

Дом был не просто большим, как нам показалось снаружи, внутри он выглядел огромным. Темные деревянные массивные балки на высоких потолках, на больших окнах деревянные ставни, на полу — дубовый паркет. В интерьере были использованы яркие цвета — терракотовый, апельсиновый, индиго и белый. Несмотря на то что дом