К лесу бежали на пределе возможностей, стремясь опередить быстро уходящее за горизонт солнце, безропотно отдающее город во власть тьмы. С этой стороны лес предстал плотной стеной, надежно скрывая беглецов в своих недрах. Голые ветви болезненно царапали кожу, постоянно норовили попасть в глаза, а выпирающие корни вынуждали постоянно снижать скорость. Зажигать фонари никто не стал, справедливо решив, что это станет лучшим указателем для Ликвидаторов.

– Дальше идти смысла нет, – потирая ушибленное колено, с одышкой сказал командир, когда друзья оказались на небольшой полянке, освещенной полной луной. – До рассвета останемся здесь.

Команда устало повалилась прямо на землю. Подложив под головы рюкзаки и распределив дежурства, друзья, тесно прижавшись друг к другу, забылись тревожным сном.

Первым очнулся Артем, вздрогнув от явного ощущения чужого взгляда. Подскочив на месте и чуть не застонав от боли в затекшей спине, выхватил пистолет. Завозились остальные, разбуженные движением командира. Достав оружие и став спиной к спине, они приготовились отражать атаку с любой стороны.

– Здесь кто-то есть, – тихо прошептал дежуривший в это время Муха. – Но это точно не Ликвидаторы.

Медленно, словно раздвигаемый неведомой силой, предрассветный туман разошелся в стороны, впуская на поляну женщину. Ее светлые волосы водопадом струились по хрупким плечам, спускаясь до поясницы. Шелковое белоснежное платье, стелящееся по земле, казалось, само по себе излучает мягкий лунный свет. Тонкие черты лица притягивали взгляды, а небесно-голубые глаза смотрели прямо в душу, заставляя сердце биться все сильнее в неведомом доселе трепете. Не в силах произнести ни слова, друзья в оцепенении замерли перед женщиной, чувствуя себя абсолютно бессильными. Невесомой походкой, словно скользя над землей, не касаясь ее ногами, незнакомка приблизилась к беглецам и улыбнулась. В ее лучащихся глазах на мгновение проскользнула печаль, сменившаяся невероятным спокойствием. Подойдя к стоящему к ней ближе всех Мухе, она ласково, словно любящая мать, провела по его волосам тонкими, изящными пальцами и… растворилась. Моментально спало оцепенение и пришел настоящий, всеобъемлющий ужас.

– Эт-то чт-то б-было? – заикаясь, прошептала Юля, стараясь унять крупную дрожь.

– Понятия не имею, – ошеломленно отозвался Мухин. – И выяснять не хочу. Вы как хотите, а я сваливаю из этого проклятого всеми богами мира при первой же возможности!

Друзья, все еще пребывающие в шоке, активно закивали, соглашаясь с товарищем.

Идти по мертвому лесу, даже освещенному солнцем, оказалось неуютно. Не пели птицы, не шелестела листва… Звенящее безмолвие, разбавляемое только тихими шагами друзей, давило на уши и действовало на нервы. Казалось, что вот-вот из-за ближайшего дерева выскочит какое-нибудь неведомое существо подобное «призрачной женщине» или Ликвидатор в своем неизменном сером балахоне. Но все было тихо. Пока вдалеке, за сотнями голых стволов деревьев, не послышался шум воды.

– Выйдем к реке, – шепотом сказал Артем. – Там хоть какой-то звуковой фон есть.

Бушующий поток, лишь недавно стремящийся забрать их жизни, сейчас показался спасением. Запасы воды давно иссякли, а пить хотелось неимоверно. Прильнув к сырой земле, друзья жадно черпали грязную воду, стремясь быстрее утолить мучащую жажду, не думая о возможных последствиях.

– Как же хорошо! – улыбнулся Муха, окуная голову в холодную воду. – Хоть жить можно.

– Надо найти укрытие. – Покровский устало растянулся на ближайшем валуне. – Неизвестно, сколько нам здесь еще скрываться придется.

– Есть хочется, – уныло протянула Настя, а Юля согласно закивала, с надеждой глядя на командира.

– Запасы кончились, – виновато покачал он головой. – Может, здесь рыба водится?

– А ловить ты ее хвостом будешь или… – Михаил рассмеялся. – Командир, сейчас бессмысленно бегать, все голодные и уставшие, далеко не уйдем.

– Что предлагаешь? – отозвался Артем, глядя на друга.

– Лучше всего вверх по течению уходите, подальше от города. А я здесь останусь, вас прикрою.

– Исключено, – помотал головой Покровский. – Вместе пойдем. Не тебе с ними тягаться.

– Глупо! – неожиданно разозлился Мухин. – Я один из лучших боевиков Академии, и если не получится обеспечить вам прикрытие, то уйду от них в одиночку! В отличие от вас я еще спокойно на ногах стою!

Артем обвел взглядом команду и нехотя кивнул. В таком состоянии им далеко не уйти, а вот Муха бодрячком, держится.

– Хорошо, – согласился командир, признавая правоту друга. – Оставайся. Встретимся в условленном месте.

– Вот так бы сразу, а то нет, нет… – пробурчал Михаил, скидывая с плеча винтовку.

Отправив Кирсанова с девушками вверх по реке, Покровский перекинулся с Мухой еще парой слов, вручил ему в довесок заряженный автомат и, убедившись, что товарищ понял и принял все указания, поспешил вслед за уходящими друзьями.

Идти вдоль реки оказалось занятием не из легких, ноги скользили на мокрых камнях, а солнце, хоть и вечно скрытое за тучами, неприятно слепило глаза. Началась головная боль, вызванная голодом и физической нагрузкой. Поэтому, когда спустя пару-тройку километров среди поляны высохшего кустарника появилась покосившаяся избушка, Артем просто не поверил глазам.

Это место казалось манной небесной. Вымотанные долгим переходом путники, не задумываясь, ввалились в полусгнивший сруб, устало падая прямо на покореженный от времени и влаги деревянный пол.

– Все, – скомандовал Покровский, безрезультатно пытаясь отыскать в рюкзаке обезболивающее. – Дальше смысла идти нет. Отсидимся тут.

Никто возражать не стал, девочки, обнявшись, устроились в углу хижины, моментально проваливаясь в сон, а Артем с Ромой, подготовив на всякий случай оружие, с удобством устроились по обе стороны от единственного входа, предварительно заперев трухлявые ставни на окнах.

– Надо было Муху отговорить, – прошептал Кирсанов.

– Его отговоришь, как же, – буркнул командир. – Хочет поиграть в героя-одиночку, пусть играет. Все равно через несколько часов переместимся. Не думаю, что нас за это время найдут.

– Надеюсь…

Сил разговаривать не осталось, да и головная боль не способствовала оживленной беседе. Домик погрузился в тишину, прерываемую лишь равномерным урчанием животов.

* * *