книжонку.

— Я многое повидал и должен сказать, что вы меня знатно подловили. Раз и вся моя схема рухнула, — продолжил говорить я, не вставая с колен.

— Это небрежная лесть или разновидность мазахизма?

— Скорее второе. Жизнь такая скучная штука, что иногда мне нужен хороший удар, чтобы почувствовать себя живым.

Она убрала руку из моих объятий и стала пристально разглядывать меня.

— Знала я таких хитрецов как ты, неугомонные алчные мерзавцы, вы никак не можете остановиться. Думаешь, я поверю, что ты хочешь служить мне верой и правдой?

— Мадам! Поверьте мне, я не такой! На самом деле я белый, пушистый и покладистый. Повстанцы приказали провернуть мне одну аферу, вот я и провернул. Без злого умысла.

— Да ну... Не люблю когда от меня что-то скрывают, я хочу взглянуть на эти бесстыжие глаза.

Она деликатно взялась за мои очки, и я вынужденно сказал.

— Пардоньте, сударыня, у меня есть одна слабость — я не переношу яркого света.

— Я не привыкла получать отказы, Эдмон. — потом она обратилась к прислуге. — приглушите свет, немедленно.

— Спасибо, так намного лучше.

Марго убрала солнцезащитные очки и попробовала заглянуть мне в душу. Не знаю, что она там увидела, но через минуту она сказала.

— Забавно, в начале ты показался мне игривым и наглым, а теперь я вижу усталость.

— Эх, — вздохнул я, — трагедия всей моей жизни. Я один из последних представителей своего рода. Я поклялся самому себе, что выживу не смотря ни на что. Но с каждым днём идти вперёд становится всё сложнее и сложнее, иногда я чувствую, что полностью выдохся.

— Значит тебя беспокоит только своё выживание?

— Да! В конце концов, всё ради этого и делается, разве не так?

— И ты готов выполнять все мои приказы ради этого?

— Конечно!

Она дала знак подружкам, что с маникюром покончено и выпрямилась на софе, потом протянула мне ножку и сказала.

— Давай, покажи свою преданность.

— С удовольствием!

Нашла кого и чем испытывать. Я человек не большой гордости, ради выживания я способен и не на такое, в общем я принялся с усердием «ласкать» её ножку, она была приятно удивлена и продолжила.

— Ты был плохим мальчиком?

— Да! Да! Я был очень плохим мальчиком!

— Тебя стоит наказать.

— Да, накажите!

Она взяла меня за щёки и потрепала.

— Тебя стоит отшлёпать?

— Да, да, я полностью в вашем распоряжении.

— Ты на всё готов ради меня?

— Тысячу раз да.

— И Фрэнка убьёшь ради меня?

Я улыбнулся и покрутил глазами.

— Это ведь вопрос с подвохом?

— Даже если так, то всё равно отвечай.

— Если вы прикажите, моя мадемуазель, то я, естественно, постараюсь вонзить ему нож в спину. И, наверное, он сделал бы тоже самое ради вас.

— И ты готов провести головорезов Фрэнка в штаб повстанцев?

— Да.

— А не дрогнешь? Тебя же заботит только своё выживание?

— Заботит! Но я понимаю, что иногда нужно рисковать, чтобы остаться на плаву. Зачем я нужен своей госпоже, если не готов ради неё геройствовать?

— Ты долго работал на повстанцев, неужели ты не испытываешь к ним ни капли сочувствия? Ты сможешь предать их в решающий момент?

— Я делаю то, что должен.

Она снова стала кричать прислуге своим властным надменным голосом.

— Принесите карту!

Евнухи занесли антикварный французский стол ручной работы и поставили его перед нами, на нём была приблизительная трёхмерная модель нашей военной базы (что тут сказать, девочки любят кукольные дома, я бы обошёлся чертежами). Многих вещей не хватало, но основную часть они восстановили правильно. Это была очередная проверка, я должен был правильно сказать, где и что находилось, и скорей всего часть из этой информации она уже знала.

— Эдмон, дорогой мой, не подскажешь, где у повстанцев находится генераторная?

— Тута, — уверенно указал я.

— А где офицерский сектор?

— Здесь, здесь и, наверное, дальше вглубь, но меня туда, естественно, никогда не пускали. Потому я не совсем уверен, что там на самом деле.

— Где топливный склад?

— Вот здесь в восточном крыле.

— А оружейная?

— Напротив в западном.

— А вот тут что на севере?

— Ещё одно складское помещение, старое и неудобное, меня туда не часто пускали, но я заметил там поломанную технику, радиодетали, платы и пыльные ящики с непонятными надписями.

— Какими? — в её глазах вспыхнул азарт.

— Две латинские буквы L по бокам и перевёрнутая N.

— Ты в самом деле не знаешь, что это такое?

— Нет, если честно, то даже не задумывался. Неужели что-то важное?

— Это старая история. Эту надпись распечатали на другом языке, её нужно было перевернуть и дорисовать горизонтальные чёрточки.

— TNT? — догадался я. — Старый добрый тринитротолуол? Он же тротил!

— Ну да, ты отведёшь нас прямо туда, мы установим бомбы с часовым механизмом и вернёмся на поверхность. Славно, из тебя вышел хороший предатель, Эдмон.

— Рад стараться...

— А теперь снимай штаны, я хочу испытать все возможности моей новой игрушки.

В целом, общение прошло успешно. Меня приняли в «команду» и собирались использовать по полной программе. Трудно сказать, какие на самом деле были планы у Марго на мой счёт, но видимо она и сама не знала — всё зависело от того, как я покажу себя в деле.

*** Штурм ***

— Должен сказать, что пиратские шмотки смотрятся просто отпад, я словно попал на Хэллоуин! — я попробовал шутить на сборах, но Фрэнку мои разговорчики не понравились, и он приказал мне заткнуться.

Мы находились на острове перед базой повстанцев и собирали оружие перед погрузкой на малые десантные корабли. Фрэнк взял с собой самых отмороженных головорезов, но всё равно чувствовал опасность и нервничал. Заметив мою улыбку, Людоед подскочил ко мне и пригрозил пальцем.

— Не думай, что сможешь сбежать! Ты будешь идти прямо впереди меня. Шаг влево или вправо — пристрелю на месте.

— Да понял я, не ссы, всё будет чики-пуки и тип-топ.

— Моли духов Тартара, чтоб именно так и случилось!

— Ну ты и параноик, думаешь, что это всё какая-то грандиозная подстава и ловушка? Тогда бы