Шрифт:
Закладка:
– Луна, – мечтательно ответил я.
– А что с ней не так?
– Красивая. Ты только глянь!
Тёма сидел слева от меня, а окошко, в которое я смотрел, было так мало, что только я и мог наблюдать за Луной. И чтобы утолить своё любопытство, он расстегнул ремень, привстал и наклонился надо мной.
– Сел на место! – рявкнул лейтенант Ткаченко, он сидел возле водителя. – Быстро!
– Да ща, ща! – не унимался Тёма, добравшись наконец до окна.
Вдруг машина резко дала влево и подскочила на кочке, Тёма подлетел, ударился о потолок и рухнул обратно.
– Ай! – вскрикнул он. – Больно!
– Живо! – повторил приказ лейтенант.
Я обменялся улыбками с Лерой, что сидела напротив. Мы были влюблены. Познакомились, когда я уже год отработал в Заслоне и дослужился до почётной должности лаборанта. Только-только выписали из стажёров и в подчинение выделили её. Пришлось ещё один год ждать, чтобы позвать на официальное свидание уже полноценную коллегу. Отношения с подопечными были строжайше запрещены, но, признаюсь, к этому моменту риск раскрытия нашей тайны уже давненько колебался у самой высокой отметки. Я будто изменял собственной мечте… и мне это нравилось.
Мы вот-вот должны были пожениться, но срочная командировка сдвинула планы, и свадьбу пришлось перенести. Того требовал долг перед Родиной, ведь мы считались лучшими в своём деле. И, должен заявить, это было совершенной истиной.
Лера хихикнула, ямочки возле её губ мило изогнулись – мне это всегда так нравилось – и рука коснулась кончика носа, так она машинально прикрывалась во время смеха.
– Артём, успокойтесь, – требовательно молвил профессор Руслан Тимурович Мамаев, руководитель нашей делегации. – Позвольте спокойно доехать до лаборатории, прошу вас.
– Да, профессор, извините, – Тёма тут же поник, растерял прежний задор, и защёлкнул крепление ремня. – И чего там красивого? – пробубнил он после. – Темень да мрак.
Я тревожно взглянул на небо и обнаружил, что Луна всё-таки скрылась, а на её месте лишь чуть сильнее пробивались сквозь облака холодные проблески света.
– Обидно, – посетовал я. – И даже сфоткать не на что было.
Телефоны, фотокамеры и прочие гаджеты у нас изъяли. Делегация учёных и инженеров под руководством Руслана Тимуровича направлялась в секретную лабораторию где-то в Сибири. Где именно – нам не сказали. На вертолётах нас доставили до посадочной полосы посреди тайги, а затем на четырёх броневиках погнали до пункта назначения.
Следующие минуты прошли в полном молчании. Гул двигателя убаюкивал, я даже попытался заснуть, но сделать этого не удалось, и мне стало скучно. Тёма, слишком серьёзный после инцидента, уткнулся в одну точку и не сводил с неё глаз, и я решил поговорить с ним о чём-нибудь отвлечённом. Или же немного подразнить…
– Слушай, а ты закрыл входную дверь? – спросил я.
Он всегда был довольно мнительным.
Друг встрепенулся, переварил вопрос, успев поменять выражение лица из хмурого в задумчивое, затем в испуганное, а после усиленно принялся вспоминать детали своего выхода, пока наконец не решился ответить:
– Слушай, а я ведь…
Тёму прервал мощный взрыв и тряска. Водитель резко вдарил по тормозам, и нас дёрнуло в сторону. Раздались выстрелы, прогремел ещё один взрыв, наш броневик слегка подбросило вверх.
– Прижмитесь к сидениям! – крикнул лейтенант Ткаченко, и мы незамедлительно последовали приказу.
Будто специально по правому боку джипа прошлась очередь, но оставила за собой лишь страшный грохот и ничего более.
– Даня, газуй! – лейтенант встал со своего места и поднялся к люку на крыше. – Давай, давай! Вперёд!
Двигатель зарычал, колёса настырно завертелись, броневик рванул, и нас снова тряхнуло. Даня порулил в обход остановившейся колонне, а тем временем лейтенант высунулся наружу, сделал несколько выстрелов, за которыми последовали чьи-то крики, и снова нырнул внутрь.
– Окружили, падлы! Что впереди?
– Не видно ни хрена. Дымовая завеса!
– Зараза!
Я обнаружил себя искорёженным, с почти прижатыми к груди ногами. Ремень больно сжимал плечо, я бешено дышал и, кажется, не моргал. Не отрываясь, смотрел на Леру, будто это могло как-то её уберечь. Она боялась. Очки криво висели на носу, а тоненькие пальцы сжимали ремни. Повернув голову, встретился взглядами с Тёмой. Мой друг пребывал в ужасе не меньше меня и с испугу ухватился за ногу лейтенанта, стоявшего прямо перед ним с автоматом в руках.
– Что происходит?! – завопил я. – Что бл…
Новый взрыв прогремел совсем рядом. Наскочивший на кочку броневик подпрыгнул, лейтенант чуть не провалился, но успел ухватиться за ручки сверху, а снизу его крепко держал Тёма.
– Гони, гони! – бросил Ткаченко, восстанавливая равновесие.
Броневик пронзил завесу, и нас заволокло облаком дыма.
Что происходило дальше, я представлял плохо, потому что изо всех сил зажмурился и сдерживал подошедшую к горлу тошноту.
Подвеску трясло, мотор дико гудел, стрельба превратилась в непрерывное, ужасающее, преследующее нас по пятам нечто.
Лейтенант снова высунулся из люка и принялся поливать неведомого врага свинцом. Как он понимал, куда нужно стрелять, я и представить не мог.
Происходящее слилось в единый грохочущий кошмар. Мне очень хотелось, чтобы это всё оказалось лишь сном, и я даже с силой ущипнул себя за ляжку, но это не помогло.
Не знаю, сколько времени прошло до того момента, когда Даня воскликнул: – Прорвались!
Мне показалось вечностью то, что наверняка заняло секунд десять.
– Сворачивай с маршрута, – скомандовал лейтенант, садясь на своё место. – Нам нужно оторваться.
– Может, объясните, что происходит? – голос профессора звенел сталью. Для незнакомого с ним человека это особо ничего не значило, даже наверняка и незаметно было, но нас, инженеров, это пробрало не меньше взрывов и выстрелов. Руслан Тимурович невероятно злился.
– На нас напали, – огрызнулся лейтенант. – Вы точно учёный?
– Совершенно неуместный сарказм, – профессор поджал губы, отчего мне вдруг захотелось покинуть броневик.
Обстрелы прекратились. Даня петлял из стороны в сторону, объезжая деревья и овраги, но опасность миновала, и адреналин отпустил.
Меня вырвало прямо под трясущиеся ноги.
