– Если порода лежит наклонно, мы стараемся выровнять ее и приготовить хороший цоколь, работая динамитом.

– Как, вы взрываете породы внизу в таком тесном помещении?

– Да, разумеется, все землекопы выходят оттуда, когда заряд взрывают. Внизу шахты есть откидные двери, поднявшись в шахту, люди втягивают их наверх, и заряд взрывается электричеством.

Сквайр показывает рубец у себя на лбу.

– Вот посмотрите. Это я парнишкой приобрел, когда еще не взрывали динамит электричеством. Я должен был заложить динамит в дыры, приспособить зажигательные шнуры и зажечь; затем я побежал вверх по лестнице. Но, вероятно, какой-то шнур оказался слишком короток; взрыв произошел прежде, чем я смог захлопнуть дверь. Треск был оглушительный: куски камня летели по всем направлениям, один взлетел вверх, попал мне в лоб и здорово поранил меня. Думал, жив не останусь.

– Да, представляю себе. Ну, а что вы делаете после взрыва?

– Тогда-то мы и закладываем бетон. Сначала его кладут около заостренных краев и постепенно подвигаются к середине, потом заполняют шахту до тех пор, пока не будет заполнено ее отверстие, а все сооружение не станет сплошной бетонной массой.

– А кессонные оболочки вы оставляете в земле?

– Разумеется. Шахты же иногда устраиваются разборные, так что их можно вытащить. Такого рода та, в которой вы были. Ну, что еще? – спрашивает Сквайр.

– У меня больше нет вопросов, а у тебя, Джим?

– У меня тоже нет, пока я не побываю снова внизу!

– Если хотите, – говорит нам Сквайр, – спуститесь с Дэнни Роком в один из кессонов глубокой кладки. Мы хотим по обеим сторонам нашего дома заложить крепкие насыпи на твердые породы. Дело в том, что нам нужны довольно глубокие подвалы, а близлежащие здания построены на неглубоких фундаментах. Еще совсем недавно так закладывались все фундаменты. При этом вбивают сваи как можно плотнее одна к другой в песок и ил, на них устанавливают решетку из железных рельсов, и они служат опорой для столбов здания. Этот род кладки фундамента сам по себе хорош, но если рядом будет выкопана глубокая яма, песок под тяжестью дома станет просачиваться в эту яму, и здание значительно осядет.

В Чикаго почти все здания построены на таких фундаментах. Верхний пласт земли под городом представляет собой толстый слой глины; как основание, он не плох, но немало крупных строений в этом городе постоянно садятся. Поэтому под столбы подставляют десятки гидравлических домкратов и время от времени поднимают здание на его первоначальную высоту. А здесь нам приходится возводить стену вокруг нашего фундамента, чтобы уберечь подвалы от засыпания их песком.

Ну, отправляйтесь с Дэнни Роком, он все вам объяснит, я не знаю человека, более опытного в работе с кессонами.

Дэнни Рок, высокий и ширококостный ирландец, словно по зову входит в это время в комнату и изъявляет полную готовность все нам показать.

Кессон, в который мы попали, был метра полтора ширины при шести метрах длины. Несколько рабочих копали песок, в котором глубоко увязали наши ноги. Мы попробовали его рукой, он оказался совершенно сухим.

– Дрянной песок, – замечает Дэнни Рок, – не будь он под давлением, это был бы самый худший сорт наносного песка.

В рабочем помещении один человек был занят тем, что закладывал паклей и глиной дыру в кессоне около самой крыши. В руках у него был факел, при ближайшем осмотре оказавшийся простой свечой. Кислород кессона вытягивал пламя больше чем на десять сантиметров, и оно красиво колебалось в воздухе.

– Эй, ты, осторожнее, – кричит Дэнни, – подальше держи свечу от дерева, а то устроишь пожар!

– Разве может загореться сырое дерево? – спрашивает Билл.

– Разумеется, если там дыра, вытекающий воздух потянет за собой пламя и будет пожар. Осторожнее, бездельник!

Рабочий споткнулся, хотел за что-нибудь ухватиться, чтобы удержаться, но на свою беду дернул электрические провода, прервал подачу напряжения, и мы погрузились в полнейшую темноту. Даже свеча погасла, потому что он упал на нее и погасил пламя. Светился только огонек в трубке Дэнни Рока.

Ребенком я как-то читал рассказ о мальчике, который полез вслед за кроликом в пустое дупло и был заперт там, как в капкане, направленными внутрь щепочками. Ужас этого положения произвел на меня тогда глубокое печатление, и то же чувство ужаса охватило меня теперь. Едва сдерживаюсь от крика. Кто-то чиркает спичкой, ярко вспыхнувшей. Зажигают свечу, а спичку небрежно отбрасывают в сторону. Почти в ту же минуту, словно от взрыва, разгорается яркое пламя.

– Пакля! – кричит Дэнни Рок.

Громадная куча ее лежала посреди рабочей камеры, вся объятая пламенем; нестерпимая жара. Мы бросаемся на песок, чтобы уберечь наши лица от горящей пакли. Не было сомнений, что если не удастся затушить огня, через несколько минут загорится крыша; сгорит крыша, бетонная масса обрушится на нас и передавит, как мух. Но, еще вернее, мы раньше сгорим. Все это с молниеносной быстротой проносится в моей голове.

Дэнни Рок сразу оценил положение. Среди пламени, около горящей пакли стояла почти целиком наполненная бадья с песком. Дэнни тянет сигнальную веревку, подает знак, по которому бадья поднимается фута на три от земли. Тогда Дэнни бросается сквозь пламя, опрокидывает бадью, гора песка сыпется на горящую паклю и тушит огонь. Одежда на Дэнни горит, он катается по земле, стараясь загасить на себе пламя. Пока нам с трудом удается ему помочь, бедняга успевает сильно обгореть. Мы заботливо укладываем его в бадью и под присмотром одного землекопа поднимаем наверх.

Все остальные лезут вверх по шахте, в которой стоит такой дым, что не продохнуть. В воздушном шлюзе мы почти задыхаемся и знаками торопим сторожа, чтобы он выпустил, как можно скорее, воздух. О, какая радость, когда мы выбираемся из этой удушающей атмосферы!

Бедный Дэнни Рок так быстро и просто выполнил свой долг, что я едва ли отдавал себе полный отчет в том, насколько самоотверженно он действовал. Доктор постарался по возможности облегчить его страдания, пока, наконец, не приехала карета скорой помощи, куда нашего героя внесли на носилках. Собралась большая толпа народа, люди теснились на тротуаре. Когда мы еще стояли и глядели, к нам подошел молодой человек и спросил, не знаем ли мы чего-нибудь об этом несчастном случае.

– Еще бы, мы сами там были, в кессоне, и все видели.

– Вас-то мне и надо. Позвольте представиться: Томас Грэхем Ватсон, репортер «Вечернего Обозрения».

Он повел было нас в пивную, но, заметив, что мы колеблемся, перешел улицу и пригласил нас в закусочную, где мы ему с набитыми ртами – мы были страшно голодны – рассказали все происшествие. Он так ловко расспрашивал, что мы его познакомили не только с нашими подземными приключениями, но и со всем, что нас касалось, включительно, вплоть до тысячи долларов, на которые раскошелился дядя Эдуард на наши каникулы.

– Какой удачный случай! Я как раз могу вас познакомить со многими инженерами на всякого рода технических сооружениях и работах. Где вы живете?