— Наверное. Когда я погружаюсь в себя, я попадаю в лабиринт, а не на лестницу. Это твоё восприятие.

— Да? Как интересно! Значит, сейчас я за главного?

— Ну да, я же добровольно тебя пустила в сознание. Ианатан, ты вообще когда-нибудь в чужое сознание погружался?

— Было дело, но нечасто. Не люблю, — воспоминания чуть не вышвырнули меня в собственное сознание, но я удержался. — Давай не будем терять время. Мист, ты здесь? Давай к нам.

— Да, я здесь.

В воздухе появился ощутимый запах грозы, внутри лестничного колодца сгустился туман, и когда он почти рассеялся — мы увидели Мист, так сказать, во плоти. Такой же римский доспех, как у Хиль, среднего роста, красивое лицо кого-то из северных народов, золотые волосы, сплетённые в две тугие косы толщиной в руку, переброшенные вперёд. До конца туман так и не исчез, и внутри облачка, окутывающего Мист со всех сторон, периодически пробегали разряды молний.

Подбираю с полу челюсть и смотрю на Машу. Кажется, ей, чтобы прийти в себя, понадобится помощь.

— Вы что, раньше не встречались?

— Нееееет, — Маша пару раз моргнула, похоже, борясь с желанием ущипнуть себя.

— Появление во плоти возможно только с разрешения старшего по званию, — Мист вытянулась по стойке смирно.

— А — фи — геть! — только и смогла ответить на это Маша.

— Давайте не будем терять время. Мист, во сколько раз оно здесь идёт быстрее?

— Примерно в десять, можно ещё ускорить, но возрастёт инерция.

— А как ты так свободно висишь в воздухе? — тоже так хочу. Ногами долго.

— Здесь не действуют никакие законы, кроме тех, которые ты сам считаешь нерушимыми.

Кивнув, я поднялся в воздух. Всё-таки разум дракона — достаточно дисциплинированный. Можно — значит можно.

— Понторез! — Маша обвинительно ткнула в меня пальцем, сделала пару вдохов-выдохов и тоже всплыла в воздух. — Ладно, признаю, так удобнее!

— Идём вниз, обращаем внимание на все двери на лестницах. Это могут быть не только двери, но и вентиляционные решётки, окна, да что угодно. Всё, чему здесь не место. Пока исходим из того, что площадки — это периоды бодрствования, и если бы там что-то было — вы бы обе помнили. Глубина погружения — два месяца.

Мы скользнули все втроём в лестничный колодец, и стали спускаться вниз, повернувшись друг к друг спинами. Спиральная лестница таким образом просматривалась вся.

— Вон что-то необычное! — Мист первая разглядела прямоугольник на стене. Даже не дверь, а как будто рамка от картины или лепнина. Только тонкая щель по контуру выдавала проход.

— Маша, открывай!

— Как? Тут ни ручки, ни даже замочной скважины! — девушка в растерянности оглядывала стену.

— Заморозь!

Маша приподняла бровь, но ничего не сказала. С её пальцев в щель между дверью и косяком полился ... поток холода, наверное так. В зазоре появилась вода, которая тут же замёрзла. Минута — и с сухим треском каменная плита вывалилась на площадку, чуть не придавив хозяйку.

Внутри мы увидели небольшую комнатку, даже коморку. А в ней — открытое окно и бородатого мужика, который что-то говорил в окно. Наше присутствие, как и вторжение, он игнорировал.

— Убей Лену, принеси папе её доспех, папа тебя вознаградит. Убей Лену, принеси папе её доспех...

Бородач бормотал и бормотал, а за окном его слова складывались в движущуюся картинку, будто на огромном киноэкране: вот бородач сидит в кресле, Маша бросает к его ногам связанную Лену, перерезает ей горло, тело исчезает, остаётся золотой браслет и копьё, которые Маша протягивает бородачу. Тот широким жестом предлагает выбрать награду. Драгоценности, оружие, ещё что-то. Маша просит копьё — и бородач вручает его царственным жестом.

Бррр!

— Этот бородач — Тайша?

— Да, — Маша, как зачарованная, подошла к окну и уставилась в «экран».

— А за окном, видимо, подсознание... Мист, поджарь этого подстрекателя, будь ласкова.

Мист дважды просить не пришлось. Разряд молнии — и от бородача в комнате осталось облачко дыма, которое тут же рассеялось.

Выглянув в окно, я осмотрелся по сторонам. Во все стороны, сколько хватало глаз, висели такие «экраны». Вряд ли всё это — папины закладки. Скорее всего, собственные Машины установки.

Сама Маша так и стояла, как прилипшая. Пощёлкал перед ней пальцами — ноль эмоций. Так, если бородач был тут явно чужеродным объектом, и мы его уничтожили, то вот этот экран — это уже сформировавшаяся часть подсознания. Его надо не уничтожать, а ... лечить.

Я направил с рук поток целительской маны в экран. По нему пробежала рябь, потом изображение начало блекнуть, и вдруг экран рассыпался искрами.

Маша рядом глубоко вздохнула.

— Полегчало? — я положил ей руку на плечо.

— Не то слово! Когда это было?

— Пока ты была без сознания после ранения на пристани в Валенсии, — Мист уже сориентировалась в местной шкале времени, ориентируясь по каким-то одной её видимым приметам.

— Идём дальше. Время, время! — я первый направился к выходу.

Как только мы вышли из комнатки, окно исчезло, комнатка начала сжиматься, превращаясь в нишу, выпавший кусок стены втянулся обратно. Несколько секунд — и всё исчезло. А нет. Теперь на стене висела картина, на которой были мы трое: Мист, поджаривающая мерзкого бородача молнией, Маша, залипшая на экран и я, превращающий этот экран в фейерверк.

— Оставила на память, — Маша пожала плечиками и улыбнулась.

— Хорошо, — я уже прыгнул вниз, — догоняй!

Мы двигались всё ниже, но больше «тайных комнат» не встречали. Или, может, не замечали?

Когда мы спустились уже ниже трёхмесячной отметки, я понял, что надо делать дальше.

— Надо выйти наружу и осмотреть открытые окна.

— Мне туда нельзя... — Маша вздохнула. — Боюсь, если я начну сейчас разбираться в себе, то мы отсюда не выйдем. Я просто заблужусь. Летите вдвоём, я подожду здесь.

— Хорошо. Мист, давай через верх, так быстрее!

Глава 4. Башня

Где-то вне времени и пространства

Мы двумя росчерками сиганули вверх, мгновенно преодолев почти сотню этажей. Вылетели наружу и разлетелись чуть в стороны.

Снаружи это была башня из тёмного, почти чёрного, кирпича. Только местами в кладке проглядывали места посветлее. Кирпичик за кирпичиком, она продолжала строиться. Вниз она уходила куда-то совсем далеко. Если присмотреться, то там местами светило