Я светоч красы твоей видел во сне, —

Летел мотыльком я к огню через дым.

Любовью к тебе, как вином, я налит:

Я сам — и сосуд, и владеющий им.

Я был малой каплей в пучине морской,

Я жемчугом стал, что пучиной храним.

С огнем не дружа, древу жара не знать, —

Любовный огонь — мой собрат-побратим.

Пал тленом я в землю, но к жизни возрос:

Стал тысячей зерен, а был лишь одним.

В огне того лика все в небыль сожглось:

Душа вошла в душу — в любви я незрим

Пал тысячью ливней из глаз твоих дождь, —

Был глушью, а стал цветником я твоим.

С любимою я разлучен много лет,

Безумный и горестный, я нелюдим.

Спокойному — век, говорят, не гореть, —

Спокоен я был — ныне жаром палим.

Подай же Машрабу вина в кабачке, —

В мечеть не вошел я, а стал уж хмельным!

* * *

Лишь раз пришел я в этот мир и пленником утрат ушел,

Один лишь миг и жил я, сир, и, не познав отрад, ушел.

Искал я друга, одинок, но — нет, увы, найти не мог,

И сердце я печалью сжег — отчаяньем объят, ушел.

Не смог, влачась в мирском саду, я одолеть свою беду,

В печалях жил я, как в аду, — измученный стократ, ушел.

Корысть мой направляла шаг, в грехах плутал я так и сяк,

В сей мир пришел я, гол и наг, — не сыт и не богат ушел...

Глупцы-невежды день-деньской к соблазнам льнут, забыв покой,

И я, пленен тщетой мирской, от неземных услад ушел.

Машраб, ты о любимой млел — все ждал, во все глаза глядел,

Но был столь тяжек твой удел, что ты, тоске не рад, ушел.

* * *

Соловей садов вселенной, песнь пою в мирском саду я,

Для любимой, несравненной страстно свой напев веду я.

Чаровница неземная! Даже ночью, сна не зная,

Как Хафиз, томлюсь, стеная, и рыдаю, как в бреду я.

Опьяняясь хмелем страстно, млею, как Меджнун несчастный,

За Лейли моей прекрасной — за тобой, томясь, бреду я.

Опален твоей красою, сердцем я горю, душою, —

Весь дотла сожжен тобою, про свою пою беду я.

Жду свершения обета, день и ночь мне нет ответа,

Ты сказала: «Жди рассвета!» — вот теперь рассвета жду я.

Слов всесведущий ценитель, всех правдивых наставитель,

Мерных строчек повелитель, со стихом, Машраб, в ладу я!

* * *

О, это ужас, Судный день — с тобою разлученным быть,

И счастья благостная сень — разлук с тобой лишенным быть.

В огне любви сгораю я, пылает в сердце кровь моя,

Увы, мне суждено, друзья, навеки обреченным быть.

Огонь мне грудь и сердце сжег, от мук измен я изнемог,

Со мной сдружился злобный рок, и как мне не спаленным быть!

Рыдаю я в плену оков, и тяжкий жребий мой суров,

И я всю жизнь отдать готов — готов испепеленным быть.

Любовь к тебе палит дотла — всех тебе верных извела, —

Позволь же, если ты не зла, мне одному влюбленным быть.

Зачем, друзья, на небосвод пенять мне, ждя его щедрот, —

От века бремени невзгод дано мне предрешенным быть.

Хоть раз Машрабу зов пошли, спроси, как дни его прошли, —

Позволь ему, хоть и вдали, просителем смятенным быть.

* * *

Повстречавшись с чаровницей, замер я, плененный, сразу,

Чудным взором поразиться должен был, смущенный, сразу.

И всю ночь, забыв дорогу, я блуждал звездой ночною, —

Лик твой лунный, слава богу, я узрел, влюбленный, сразу.

Как Фархад, от мук печален, я страдал в горах кручины,

Но, кайлом судьбы повален, я упал, сраженный, сразу.

И пока, пируя ночью, ты с другими забавлялась,

Истерзал себя я в клочья, словно помраченный, сразу.

Чем зардеет горячее лик твой пламенной свечою,

Тем быстрей лечу к свече я — гибну, опаленный, сразу.

Если сладкому обету суждено свершиться, верь мне:

Я души моей монету всю отдам, польщенный, сразу.

А увидеть мне случится, как ты пьешь вино с другими, —

Знай: вину тому пролиться — вылью все, взбешенный, сразу.

Лей мне, кравчий, без зарока — сразу дай вина

Машрабу:

Жизнь свою в мгновенье ока отдал я, влюбленный, сразу.

* * *

Красавица, узрев тебя, я жертвою неволи стал —

На улице твоей, скорбя, скитаться в горькой доле стал.

Твои ресницы-стрелы вдруг насквозь пронзили тело мне,

И я кровавой жертвой мук, невиданной дотоле, стал.

Творец, да будет не дано другим столь горестной любви,

А я, что делать, уж давно скитальцем сей юдоли стал.

Я пред тобою преклонен, я — жертва под твоей стопой, —

Твоим мечом я разлучен с душою поневоле стал.

Томясь немилостью твоей, не зная, ждать ли мне вестей,

Скитаться у чужих дверей я в нищенской недоле стал.

Внемли же, мой прекрасный друг, к Машрабу милость прояви, —

Я странником в стране разлук — скитальцем в диком доле стал.

* * *